Газета Завтра 21 (1173 2016)

На то оно и слово. На то и душа читательская, чтобы каждый раз по-своему – пусть и в свободе неведения открыть-представить себе суровую и далёкую эту жизнь, сделать её на несколько сотен страниц ближе. Вижу – тысячу читателей, и тысячу таких представлений, и тысячу Озёр... Будет у каждого своё озеро, и свой отвоеванный у суеты покой, в котором выстоится душа в размышлении о сокровенном. И читатель, проколев и угревшись, пережив Озерное чудо, найдёт и в себе древнюю тягу к строгости и сам построжает за эту ночь преображения…  И почувствует подлёдной глубью души, что лишь в православной строгости и труде устоит русский дух, в сохранной собранности и отторжении наносного, привнесенного, преходящего… Так веками выстаивается в спасительной стуже и русское слово – то кристально прозрачное, то густое от смыслов, что медленно ходят подводными травами, глубинными нитями древней памяти.  Под озёрным стеклом… Рядом… Почти под ногами…

Стихия

Стихия

Владимир Винников

поэзия Культура Общество

Из цикла «Посвящения»

В.П.

Не потому, что был — мой друг,

         не потому, что стал — мой враг:

         я просто помню этот круг,

         а в этом круге — каждый шаг…

Всё — вкривь и вкось,

и смыслу вопреки…

Да что стряслось?

Ведь ты писал — стихи!

Ведь ты — поэт!

Ты был поэтом, брат,

и слова свет

ты преломлял стократ.

Жизнь удалась,

тебе во всём везло —

ты превратил алмаз

в гранёное стекло…

Штампы

 Золотая — осень…

Осень — золотая…

Время — облетает

листьями и днями…

Годы — не лета ведь.

Больше не родня мы,

                          время!

             Время.

Время…

Этой жизни бремя,

этой смерти стремя —

навсегда со всеми,

навсегда для всех.

А любовь и счастье —

иногда случатся,

выпадут-истают,

словно первый снег.

Дороги памяти

1.

Я по дорогам памяти иду —

иду к векам, которым нет возврата,

где пахари жевали лебеду,

где на отца шёл сын, и брат на брата

приподнимал дымящуюся сталь…

Я вижу всё, что совершалось встарь.

Столетий необъятная печаль

уже плывёт над нашими полями,

и в каждый дом стучится невзначай,

и каждый дом охватывает пламя…

Сквозь пепел прорастает иван-чай,

и по забвенью пролагает память

свои дороги.

           Пыль там горяча,

и это — всё, что происходит с нами.

         2.

"И се, конь блед, и седящ на нём, имя ему Смерть…"

Откр. VI-8

Жизнь, как известно, богаче

наших представлений о ней.

И пусть побеждённый плачет:

на войне — как на войне!

Даже если — гражданская,

если — на брата брат…

Что там: Донецк с Луганском,

или Киев со Львовом брать?

А по-другому — не будет,

третьего — не дано.

Плоть называют люди

хлебом, и кровь — вином.

И разрывают на части,

и проливают рекой…

Алчут богатства и власти,

но обретают — покой.

Видишь, с Майдана скачет

Всадник, и конь его блед.

Жизнь, как известно, богаче…

А насколько богаче — смерть?

3.

"Дева-Обида восплеще крылами…"

Парафраз

из "Слова о полку Игореве"

Многое стало понятнее,

просто, как дважды два:

есть и на Солнце пятна —

что там Россия? Москва?

Только другую Родину

нам отыскать не дано:

или — всё "предано-продано",

или — Бородино!

На Куликовом поле,

у сталинградских стен

силе чужой и воле

мы не сдавались в плен.

Крылья Обиды-Девы

нам не затмят глаза:

наша любовь — Победа,

Царствуй на небесах!

На войне как на войне

На войне как на войне

Владимир Бондаренко

литература Израиль Культура

честная проза Влада Ривлина