Газета Завтра 235 (22 1998)

И все же напряжение чувствуется, политики и деловые люди всерьез опасаются могучего соседа, чьи границы начинаются через 90 километров высокогорного бездорожья. Именно Назарбаев создал для стран СНГ прецедент, пару лет назад “спрямив” в пользу Китая границы своей республики, тем самым уменьшив ее территорию более чем на сотню квадратных километров. Он уже давно был вынужден признать, что именно Китай является крупнейшим инвестором в экономику Казахстана, а вовсе не “развитые капиталистические страны”, на контакты с которыми республика сориентирована идеологически. В последнее время все активней муссируются сплетни вокруг масштабного проекта прокладки нефтепровода от Кара-Чегонаксого месторождения до Шанхая. Нет сомнений, что Китаю значительно выгодней получать нефть с Сахалина, а газ — с месторождений в Иркутской области. Но, похоже, за проектом казахстано-китайского нефтепровода стоят не только экономические, но, прежде всего, политические мотивы.

Впрочем, все реальные иностранные инвестиции в экономику республики пока совершенно смехотворны. Большинство фирм, не покупающих, но берущих огромные предприятия “в управление”, зарегистрированы подставными лицами где-нибудь на Вирджинских островах, и часто имеют своей целью не развитие производства, а его свертывание, что позволит зарубежным производителям аналогичной продукции или сырья вздохнуть с облегчением. Ведь никому н е нужна конкуренция со страной, где, в частности, цена относительно квалифицированной рабочей силы равна стоимости ее минимального пропитания.

Даже казахстанские официальные лица иногда вынуждены признавать, что деятельность большинства казахстанских компаний приносит республике значительный финансовый ущерб. Так, например, владевшая Соколовско-Сарбайским объединением британская компания “Транс Уорлд Групп” недавно была обвинена в занижении прибыли, экспортных цен, шпионаже, отмывании грязных денег. По подсчетам экспертов, ее деятельность принесла республике более миллиарда долларов убытка.

САМЫМ ГЛАВНЫМ богатством Казахстана считается нефть. Но в этом независимом государстве не развивается даже эта, совсем недавно сверхприбыльная отрасль, единственная, где среди инвесторов присутствуют серьезные компании с мировым именем. Суровая статистика говорит, что в советское время республика добывала нефти в 2,5 раза больше, чем теперь. Монстры нефтедобычи не торопятся открывать новые скважины и даже закрывают многие, уже функционировавшие, предпочитая бросать в республиканский бюджет подачки, например, спонсировать ремонт катка Медео. Однако и эти деньги не доходят по назначению. Знаменитый каток сейчас просто большая лужа — сломались холодильные установки. Сюда, по старой памяти, выбираются располагающие автотранспортом жители Алма-Аты — подышать свежим воздухом. Сам город построен в низине, а ущелье, через которое раньше осуществлялась естественная вентиляция, заперто громадной дамбой, защищающей жилые кварталы от лавин и селей. Неуклонно ухудшающаяся экологическая обстановка почти истребила знаменитые алма-атинские яблоки — крупные, почти с человеческую голову величиной и сладкие. Сейчас пригородные сады в основном производят кисловатую мелочь.

Почти все предприятия в Алма-Ате стоят, а атмосферу загрязняют выхлопные газы наводнивших город машин. Даже в центре Москвы невозможно увидеть столько дорогих иномарок разом. Это одна из характерных черт местной субкультуры. Настоящий «новый казах» прежде всего вкладывает средства не в виллу или роскошный офис, а в сверхдорогую машину. Местные остряки утверждают, что любовь новой казахской элиты к огромным машинам — кочевой атавизм.

Мы подъехали к одному из центров ночной жизни “южной столицы” — клубу с изысканным названием “Петролиум”, для понятности написанным кириллицей. Чтобы попасть в фешенебельное заведение, надо карабкаться по узенькой лестнице на четвертый этаж. Внутри — советский антураж, парижские цены, русская охрана, казахские проститутки, вместо музыки — рэп. Среди публики не заметно кожаных тужурок, бордовых пиджаков на широких плечах и бритых затылков, столь характерных для московских ночных клубов. Местные хозяева жизни — это пожилые казахи, в мятых костюмах, обремененные солидными пузами. Один из них кружится по сцене, размахивая тряпкой галстука и завывает под четкий африканский ритм что-то вроде: Ай-далалай-далалай! Вокруг него лениво извиваются две полуголых “жрицы любви”. Тоскливо до безобразия.