Газета Завтра 24 (1228 2017)

Нельзя забывать о и том, что тогда население Германии составляло 80 миллионов человек, и в распоряжении Гитлера были людские ресурсы почти всей остальной 300-миллионной Европы. А летом 1942 года, когда немцы рвались к Волге, у нас, как прямо сказано в знаменитом сталинском приказе №227, уже не было численного превосходства в населении над Германией. И однако: 9 мая 1945 года 0 часов 42 минуты, Карлсхорст.

— Господин генерал-фельдмаршал Кейтель, подойдите к столу и от имени Верховного командования Германии подпишите тут одну бумажку…

Встал, сделал резкий жест правой рукой с маршальским жезлом, подошел, подписал. Впереди — Нюрнбергский процесс…

Нежить

 Галина Иванкина

«Да был ли мальчик-то, может, мальчика-то и не было?».

Максим Горький «Жизнь Клима Самгина».

Андрей Звягинцев — мизантроп. Когда его обвиняют в русофобии, я не согласна. Он просто ненавидит мир, в котором приходить жить, вариться и трудиться. Примерно, как Ларс фон Триер. Вам приходило в голову называть «Догвилль» - антиамериканским выбросом? Вряд ли. И никому не приходило. Есть мастера, верящие в человека и показывающие светлые его стороны, а есть такие, как Андрей Звягинцев с Ларсом фон Триером. И те, и другие — в сущности правы. Красота — в глазах смотрящего. Новая картина с простеньким, но очень уж явственным названием «Нелюбовь» продолжает звягинцевскую линию... тотальной нелюбви. Перед нами — очертеневшие от бессмысленной офис-повинности существа-биороботы — в них очень мало от собственно людей и не так уж много от роботов. Разве что цикличность действий и зазубренность «принятых» мыслеформ. Зато сильно зоологическое, мутное начало. Герои смачно кушают, грязненько совокупляются, рожают не нужных им детей — «основной инстинкт!», шумно возятся и вечно пристраиваются. Гнездятся. Роются. Иные критики пишут, что Звягинцев расчеловечивает и унижает, втаптывает в грязь, а на самом-то деле...!. Смешно. Пообщайтесь с коллегами по офису, побродите по социальным сетям, загляните на странички топовых блогеров Живого Журнала, полистайте дамскую прессу, подслушайте разговоры в общественном транспорте. А потом — смело идите считывать «Нелюбовь». Уверяю вас, отличия будут самые минимальные. Если, конечно, будут. Безусловно, авторы злых фабул сгущают краски, но и Гоголь этим сильно грешил, разглядывая пороки современников с лупой в руке.

Серенькая зима и тусклая, безотрадная осень: в картине Звягинцева - два времени года. Впрочем, одно. Зима-0сень. Нормальной зимы нет. Утомительная хмарь с бледноватым снегом. Но чаще — осенний дождь. Вечный. Как в аду. Или на той планете из рассказа Рэя Брэдбери: «Дождь продолжался — жестокий нескончаемый дождь, нудный, изнурительный дождь; ситничек, косохлёст, ливень, слепящий глаза, хлюпающий в сапогах; дождь, в котором тонули все другие дожди и воспоминания о дождях...». Не жизнь.  Чего уж там - нежить. На экране — благополучные граждане. Едут по городу на богатых авто. Правда, в кредит. Ипотечные дамы на фитнесе и ботоксе. Гламурные мамочки, выбирающие своим чадам шмотки и манежик, но ...забывающие о самом ребёнке. А хрен бы с ним! Что он орёт?! Седовласые бонвиваны при молодых «тёлочках». Годные апартаменты образца хайтек. Уютно и дорого. Фотографируем свой ужин с любовником — для Инстаграма. Ни дня без строчки — офисная курятина фиксирует свой трудодень с дотошностью викторианской леди, которой положено вести дневник. Тычут пальчиками в гаджет. Лайкают и ойкают. Всё, как нынче модно-принято-разумно. Как пишут в глянцевой прессе — для правильно скроенных мужчинок и женщинок. Недо-яппи с мышлением питекантропов. Равнодушные и мерно жующие. Они оживляются, когда наступает время случки — тут их всегдашняя апатия куда-то девается, уступая место ярой, звериной похоти. Фигуры, лица, движения в кадре — мерзки. Точнее, поданы безобразно. Совокупление отталкивающих полулюдей. Это не эротика. Это — хлев. То и дело кажется, что вот-вот личины спадут и появятся свиные рыла. В реале — вовсе не рыла. Актёры — симпатичны или, по крайней мере, приятны, а Марьяна Спивак — та настоящая красавица.