Газета Завтра 289 (24 1999)

Вектор политического и нравственного развития общества был задан на многие годы вперед. Сильная Церковь, давившая своим моральным авторитетом на власть и не дававшая ей особенно распоясываться, стала мешать. Романовым Гермогены не надобны. Кроме того, огромные богатства Церкви, ее земельные владения приковывали жадные взгляды осознавшего свою силу дворянства. Реформация стала неизбежной.

Идеологическое обоснование придумывать было не надо, оно было прекрасно апробировано во времена западноевропейской Реформации. Всегда и везде это обоснование звучало так: Церковь уклонилась от неких древних истин и норм, ее следует вернуть на “правильный” путь и очистить от накопившихся искажений.

Но фронтальная атака на Церковь представлялась тогдашним верхам малопродуктивной. Следовало взорвать ее изнутри.

Прием был выбран достаточно распространенный. Необходимо было поставить во главе враждебного ведомства своего человека, обладающего определенными качествами: огромным властолюбием, жестокостью. Этому человеку надо было дать полную свободу действий, одновременно подпитывая извне политическим влиянием. В определенный момент его надо сковырнуть под благовидным предлогом, и враждебное ведомство рассыплется в труху.

Такой человек был найден. Патриархом был поставлен Никон, простой человек с национальной окраины.

Читатель вправе спросить: “Да способны ли были тогдашние верхи на столь хитроумные комбинации”? Не сомневайтесь. Те еще были молодцы. И в монетаризме толк понимали (медные деньги вместо серебряных). И в финансовых махинациях разбирались (те же медные деньги, только фальшивые, в свой карман). А уж приватизаторы государственных земель были такие, что нынешним еще поучиться надо.

В общем, реформы пошли. Казалось бы, зачем менять имя Исус на Иисус? Да затем же, зачем и добавлять второе “н” в слово Таллин, — поиздеваться над людьми и внести разброд и шатание в их умы. Но если написание названия чухонской столицы российское население всегда мало волновало, то согласиться с двумя “и” означало сказать себе: “Я такой дурак, что даже имени Спасителя правильно написать не могу; и отцы наши, и деды, и все святые русские были глупые невежды”.

Креститесь, говорят, тремя перстами, греки, мол, так под турками крестятся. Да если бы греки тогда двумя перстами крестились, реформаторы заставили бы кукишем омахиваться или еще какую-нибудь гадость придумали бы.

В ходе этих реформ Церковь как политическая сила и нравственный авторитет была устранена и не могла сопротивляться ни конфискации своих владений, ни прогрессирующему разврату верхов, ни установлению в стране рабовладельческого строя, ни засилию иноземцев и иноверцев на всех уровнях власти.

Выше Священного Писания встал “Духовный регламент” Петра I, по которому священники были обязаны доносить об услышанном на исповеди.

Искренне верующие православные христиане не приняли проводимого властями надругательства над Верой. Образованные люди понимали, что внедряемые нововведения есть ничем не обоснованная чушь, а простые видели, какие подонки проводят эти реформы в жизнь и какими методами — пытками и казнями.

Характерен пример одного из активнейших проводников никоновской реформы, самозванного митрополита Паисия Лигарида — человека, несколько раз менявшего вероисповедание, развратника и торговца запрещенным табаком. Остальные были не лучше. А ведь в вопросах религии огромное значение имеет не только то, что человек говорит, но и то, что этот человек собой представляет. Заведомого негодяя никто слушать не будет, как бы правильно он ни рассуждал.

Возникшее сопротивление дало прекрасные образцы мужества и стойкости. Это и протопоп Аввбкум, и епископ Павел Коломенский, и иноки Соловецкого монастыря, выдержавшие многолетнюю осаду и погибшие в мучениях, но не предавшие свою веру. Это и сестры-мученицы боярыня Морозова и княгиня Урусова. И многие, многие тысячи замученных и казненных.

Православная вера старообрядцев — это вера свободных людей. Староверы говорят: “Невольник — не богомольник”. Не случайно старообрядчество было распространено там, где крепостническому рабству не удалось пустить глубоких корней. Это, в частности, северные окраины и районы расселения казачества. Примерно до середины XIX века около половины всех казаков были старообрядцами, а терские, уральские и некрасовские казаки сохраняли свою истинную веру вплоть до недавних времен. К сожалению, в нынешнем движении за возрождение казачества широко представлено “ряженое” течение. Представители этого течения имеют самое превратное представление об истории казачества, поскольку черпают свои знания не из серьезных источников, а из брошюрок, наполненных высосанными из пальца сведениями и псевдопатриотическими благоглупостями. Только этим можно объяснить такое кощунство, как недавнее перезахоронение героя войны 1812 года старообрядца атамана Платова в никонианский собор.