Газета Завтра 29 (1181 2016)

"На Солнце" — максималистская пластинка, в которой словно собран весь возможный "Аукцыон", включая и сольные проекты Фёдорова, и одновременно какие-то неожиданные окольности. Это альбом-дуализм, начиная с названия. Как признавались музыканты, альтернативой была "Луна упала", но победил солярный вариант. Однако балансирование между солнцем и луной осталось, равно как между днём и ночью, между землёй и водой. Умеренный мейнстрим и авангардистские жесты. Неизбежные обэриутские маршруты игривого слова, но рядышком почти выходы к Волошину, Гумилёву и Бальмонту.

Это — импровизационный, живой альбом, то бишь с задачей представить как можно меньше звука, который не связан с концертами, но выточен в студийных сессиях. Есть традиционная "аукцыоновская" ритмика, и тут же необычные для "Ы" тяжёлые гитарные риффы. Волшебная труба Юрия Парфёнова, издающая свои ориенталистски-потусторонние вздохи и стоны,  и вылазки на территории пост-панка, прогрессивного рока, на который как-то внезапно всё чаще возникает спрос в русской независимой музыке.

Утробно-тяжёлый "Сынок" и гуттаперчивая депрессия "И день, и ночь", ударный боевик "Чайки" и атмосферная баллада "Плыть", изматывающая психоделия "Пропал" и пронзительная меланхолия "Мир тает", которую, впрочем, можно представить и в репертуаре "ДДТ".

Мрачное настроение, которое больше свойственно фёдоровским коллаборациям, и вечная улыбка Леонида Валентиновича… Несмотря на уверения, что "альбом весёлый" -  скорее, печальная гримаса.

"На Солнце" — это пляски кали-юги, но очень собранные и подконтрольные. Или компромиссные к возможностям и представлениям музыкантов. Фёдоров, сотворивший массу волюнтаристских проектов, в группе сталкивается со старыми соратниками, которых трудно, да и не к чему менять. Отсюда стойкое ощущение, что альбом не улетает в неведомые дали, а мерно покачивается на волнах бытия. Местами чуть ли не топчется на месте, снова и снова проверяя былые ходы. В принципе, и это возможно: в мире хватает музыки, что не развивается и не должна, у неё другие задачи. И Леонид Фёдоров как-то об этом размышлял вслух. А может, "На Солнце" — альбом этапный, венчающий некую историю "Аукцыона", за которой начнётся новое движение, например, в сторону идей, намеченных пластинкой "Взрыв цветов".

Поэзия- судьба России

Поэзия- судьба России

Александр Кувакин

поэзия Культура Общество

памяти Александра Суворова

Поэт дышит углекислым газом своей эпохи, выдыхая кислород вечности.

Александр Естиславович Суворов (27.08.1965- 13.07.2016 ) был избран своим временем, чтобы обнулить все его успехи цивилизационно-культурных побед. Глубокий исследователь европейской философии и литературы XX века (книга "Достоевский и Запад"), автор эссе "Люди Антихриста", через катарсис своей поэзии ("Смерть не страшна. Страшней всего Содом://Корабль мертвецов, что по морю несётся") погружённый в судороги безвременья ("Ни дома нет, ни родины, ни крыши"), поэт чётко указывает цель: "Всё готово к последнему бою//Гладиаторов, Божьих рабов".

Он жил и умер сердцебиением разорванной страны. Одна — страна успеха, империя доллара, глобального самодовольства, другая — "сокровенная Русь", где люди "…воздвигнули домы и храмы//И сокрылись в соцветьях цветов".

"Душа поэта — вот зерцало мира", — неизбывно верил он.

А если так, то о себе и России пророчествует: "А судьба твоя — быть поэтом,//Даже если лежишь в гробу". Потому что поэзия — это судьба России.

Линия Кусково

Линия Кусково

Галина Иванкина

Салон Кусково Культура Общество

о выставке "Архитектурная линия. Виды усадьбы Кусково в графике и живописи"

"…Вихрь лёгких душ, в забвенье карнавальном

Блуждающих, горя, как мотыльковый рой,— 

Зал свежесть светлая, блеск люстр — в круженье бальном.

Мир, околдованный порхающей игрой!"

Шарль Бодлер

Усадьба Кусково — бывшая вотчина господ Шереметевых — замечательна прежде всего тем, что здесь явлены все направления европейского зодчества XVIII века. Кинематографисты часто используют кусковские виды в качестве исторически-правдоподобного фона — можно снимать костюмные мелодрамы длиной в две-три жизни. От скромного Голландского домика — до классического Большого дворца, минуя прихотливые рокайли Грота: все вкусы и капризы Галантного столетия в гармоничном созвучии. Любое упоминание о кусковском парке обычно сопровождается разговорами о фарфоре, крепостном театре и романтическом мезальянсе графа Николая с актрисой-пейзанкой Жемчуговой, однако же сами павильоны "увеселительного дома в Кускове" интересны ничуть не меньше.