Газета Завтра 294 (29 1999)

— А Шукшин не предлагал вам с ним поработать как художнику?

— Да, ставя фильм "Ваш сын и брат", он решил дать мне возможность подзаработать творческим трудом, заказав несколько портретов для фильма, что и было сделано. Однажды вдруг говорит мне: "Сделай мне три портрета: деда, бабки и моей матери". Я охотно согласился. Фотографии были очень старые — дореволюционные. Но я сделал все три портрета за один, как говорится, присест. Работал с утра до вечера. Ему они понравились, и он подарил их матери в Сростки. Я уже получил от Макарыча по 75 рублей за портрет. Деньги, конечно, мы тут же пустили в расход, одним словом, пропили. Эти портреты были у матери Шукшина. Когда похоронили Макарыча, то музей его имени в Сростках стал просить у Марии Сергеевны эти портреты в качестве экспонатов. Я уже узнал об этом позже, когда в 1978 году получил от нее письмо, в котором она очень просила повторить все три портрета, потому что ей не хотелось отдавать в музей подарок сына. Завязалась переписка. Она прислала фотографии, и я горячо взялся за дело. Когда узнал, что Мария Сергеевна совершенно не имеет средств для покупки этих портретов, я через актера Леонида Куравлева переложил все хлопоты на музей. Портреты долго не получались. Я спешил, будто предчувствовал недоброе... Мария Сергеевна их так и не увидела: умерла она в январе 1979 года. Через кинооператора А. Заболоцкого эти портреты были переданы музею в качестве моего дара.

— Каким вам запомнился Шукшин?

— По флоту помню его замкнутым, неразговорчивым, много читал, редко ходил на берег, был хорошим специалистом-радистом. О службе говорить много не имею права, ибо наша часть считалась секретной. Никто из сослуживцев, в том числе и я, не предполагали, что Шукшин вдруг появится в кино и станет таким популярным. Меня злит, что многие его "друзья" (слишком много стало у Шукшина "друзей" после смерти) пишут, будто бы Вася на флоте был весельчаком и участвовал в художественной самодеятельности. Ложь это! Не был он таким!

Работая над сценарием фильма "Живет такой парень", Шукшин сразу "принял" типаж главного героя. Это был Ермилов. И как бы в доказательство своих наблюдений он подарил другу свою книгу "Земляки", сделав надпись: "Василию Ермилову, прообразу Пашки Колокольникова, на память. 22 мая 1971 г. Москва. В. Шукшин". Тут же Ермилов показал мне репродукцию художника В. Поленова, на которой Шукшин написал: "Ст. 1 статьи Ермилову от ст. матроса на добрую память. Шукшин".

— Он очень гордился званием старшего матроса и даже на гражданке козырял им. И хотя я был в звании старшего лейтенанта запаса, случалось, что старший матрос приказывал мне бежать в магазин за "подкреплением". Конечно, все это делалось с юмором.

Однажды был трогательный случай. С одним художником мы поехали на базар, чтобы продать свои этюды. Ходили, ходили, так и не продали. Говорю другу: "Едем!", — и через полчаса мы были у дверей Макарыча. Тот спрашивает

— Что такие хмурые?

Мы все рассказали.

— Ну-ну, покажите свои шедевры.

Он смотрит на наши этюды и говорит:

— Ну просто Левитан, Рафаэль! Сколько за все?

Мы назвали цену, и он щедро расплатился. Мой друг даже не подозревал, что купил Шукшин картины не потому, что они ему понравились или были нужны, а лишь для того, чтобы хоть чем-то помочь бедным художникам.

Не могу не рассказать читателям об этом благородном деле Василия Матвеевича. А дело вот такое. После смерти Шукшина у Ермилова зародилась мечта — поставить на могиле друга народный памятник, на сооружение которого будут собраны пожертвования от любителей творчества Шукшина. Ермилов открыл в Дзержинском отделении Госбанка г. Москвы счет на свое имя, сообщил многим его номер, и начали поступать вклады. Но все это в те годы (1979–1982) делалось как-то украдкой, с опаской, оглядкой, без должной рекламы и пропаганды (нигде ни строчки не было напечатано), вот поэтому удалось набрать всего около четырех тысяч. Конечно, этого оказалось мало, так как за памятник запросили 10 тысяч рублей. И пришлось Ермилову возвращать те деньги добрым людям, вкладывая свои кровные рубли на почтовые переводы. Вот такая непростая история. Обидно. Но правда такова. Позже на могиле Василия Макаровича встанет другой памятник, но уже не народный.

"ГОСПОДИ! ПРОСТИ МЕНЯ..."

Вечером 25 июля 1979 года, в день 50-летия со дня рождения Шукшина, в Сростках состоялось мое знакомство с режиссером Григорьевым. После встречались мы с ним в Москве не раз, ходили поклониться могиле Василия Макаровича. Однажды я спросил:

— Юрий Валентинович, когда и при каких обстоятельствах произошло ваше знакомство с Шукшиным?