Газета Завтра 304 (39 1999)

"Из моря надвигалось безымянное диво, ослепительное, нацеленное на них, делающее их причастными к этому вселенскому чуду. Сеть мокрыми шмотками наваливалась на борт. Поверхность моря лопнула, как от донного взрыва. В пролом хлынули ослепительные лопасти света, ударили огненные белые языки. Огромные рыбины, светлые, серебряные, с лиловым отливом, с проблеском фиолетовых молний, изгибали хвосты, тыкали скользкие морды, вращали золотые глаза, секли, кололи, брызгали слизью, лупили плавниками..."

Спокойная мужская работа...

Почему бы не остаться в этом северном Раю и Кате, и Хлопьянову?

"Хлопьянов чувствовал на лице тугой холодный ветер. Любовался Катей, которая казалась статуей, вырезанной на носу корабля. Ее порозовевшее от ветра лицо сочетало в себе прозрачное море, отраженное облако, золотой берег, утиную стаю и его восхищение и любовь к ней. И мгновенная счастливая мысль — сын, который у них родится, все это в себе соберет. Чудную синеву, розовый, парящий над морем архипелаг, черную с белым под крыльями утку, которая, выгнув шею, летит над водой, проносит свое отражение. Катя, словно угадала его мысль, обратила на него сияющие глаза..."

Это ожидание чуда переполняло их. Они уже и дом присмотрели на покупку.

Но если не будет России — не будет и этого чуда, не будет ни дорогих уже людей, ни оленей, ни рыбы. Знание, совсем иное, переполняло полковника разведки, и он оставил свой земной северный Рай, ушел навстречу Подвигу и грядущей Победе.

Север в романе, как метафора красоты, метафора грядущей жизни. В каком-то смысле — метафора будущего России. Красота — у любого созидательного дела. Красота жизни и была уже у многих в минувшие десятилетия. Своя красота — у ученых: физиков, математиков, ядерщиков. Своя красота — у врачей, учителей, строителей. Где она нынче? Это красота русской цивилизации, о которой мы сегодня много говорим и пишем. Которая не укладывается ни в западные, ни в восточные мерки, которую у нас отбирают, но она живет в каждом из нас, и даже враги испытывают ностальгию при ее утрате. Красота русской цивилизации включает в себя и машины, и космодромы, и поля, и реки, и крестьянский труд, и армию, но живет она идеей всемирного добра, и это неискоренимо.

Только вместе, поняв наши утраты и наши жертвы, мы сможем выстоять. В этом и есть главный урок 1993 года — народ должен осознать себя народом и объединиться. Осколки русского сопротивления должны быть собраны и стать чашей Победы. Это и стало идеей блока "За Победу".

Заповедь погибающего великомученика Хлопьянова, заповедь старца Филадельфа, заповедь самого романа — в великом соединении всех во имя баррикад 1993 года. Так же, как в дни Октября каждый год, собраться у часовни, которую, может, и украсят иконы с изображением наших русских героев, всем обняться и там, на святых местах, заключить договор о русском согласии.

"Красно-коричневый" Александра Проханова станет не только хроникой, летописью, иконой нашего времени, роман станет нашим оружием, знаком Победы. Он должен быть на полке у каждого русского патриота. Он будет во всех наших сражениях. Со всеми сомнениями героев, с обольщениями, которым подвергаются и Хлопьянов, и его друзья, эта книга близка нам, ибо и мы проходим такой же путь сомнений и очарований, уныния и неверия, прежде чем обретаем искомую веру в Победу.

Владимир Голышев КРЕСТ ГОСПОДЕНЬ (ВРЕМЕНА И СРОКИ)

26 СЕНТЯБРЯ (14 сентября по старому стилю) — Воздвиженье Честнаго и Животворящего Креста Господня.

Крест — пересечение вертикали и горизонтали — древнейший символ, имеющий ряд непротиворечивых трактовок (например, крест — это Центр Земли и четыре стороны света, или Свет Истины, непрерывно изливающийся во все стороны)... Однако для современников Христа крест был, в первую очередь, орудием казни. Казни мучительной и позорной.

До Христа и после Него были распяты сотни тысяч несчастных, в том числе первые христианские мученики. Почитались мощи мучеников, но не кресты . Даже Крест Господень первые христиане не сочли нужным найти и сохранить. Среди изображений в местах первых христианских собраний, например, в римских катакомбах, изображения Креста отсутствуют. Спасителя там символизирует образ доброго пастыря или изображение рыбы (слово "рыба" по-гречески соответствует начальным буквам слов "Иисус Христос Сын Божий Спаситель"). Орудие же Его мученической смерти у первых христиан, кроме содрогания, похоже, никаких чувств не вызывало.