Газета Завтра 31 (1183 2016)

Экономическая деструкция не могла не сказаться на политических процессах. Немалая часть национальных и особенно наднациональных элит ведущих западных стран, не видя возможности извлекать прибыль традиционными для капитализма методами, всё шире стала смыкаться с различного рода теневыми, а подчас и преступными структурами. Всё более широкое распространение получил феномен войны как специальной финансово-экономической операции. Войны стали не только полями боя, территорией страданий и лишений для населения, но и прежде всего пространством извлечения прибыли и коррупционных доходов. По данным профессора Бостонского университета Н.Крауфорда, подтверждённым впоследствии специальной комиссией Конгресса США, в ходе войны США в Ираке, Афганистане и операций в Пакистане было израсходовано 4,4 трлн. долл. При этом как минимум на 15% суммы нет каких-либо подтверждающих документов, обосновывающих целевое расходование средств. Есть высокая вероятность, что они были просто украдены.

Крушение существовавшего в XX веке миропорядка породило огромную зону нестабильности, простирающуюся от европейских Балкан до горных районов Юго-Восточной Азии, от джунглей Колумбии до пустынь Аравийского полуострова. При этом, в отличие от XX века, нестабильность носит, как правило, самоподдерживающийся характер и заканчивается появлением всё новых и новых несостоявшихся государств и серых зон насилия. По расчётам экспертов, в настоящее время на такого рода территориях проживает около 150 млн.человек и ещё примерно столько же грозит присоединиться к ним в ближайшие годы.

Экономическая стагнация и возрастающие внешние риски накладываются на динамичное развитие науки и технологий. Третья (Четвертая) производственная революция не только сулит новые блага и преимущества, но и порождает новые смертельно опасные технологии, связанные прежде всего с кибервооружением, искусственным интеллектом, синтетической биологией и т.п. Уже сегодня малые группы могут нанести неприемлемый ущерб не только небольшим, слаборазвитым странам, но и технологически развитым государствам. В недавно вышедшей книге М.Гудмана "Future crimes" ("Будущие преступления") убедительно показано, как отдельные ячейки и даже террористы-одиночки могут дезорганизовать жизнь мегаполисов и вызвать миллионные жертвы.

Экономические, политические, социальные и технологические тенденции непрерывно повышают уровень мировой нестабильности, турбулентности и неустойчивости. Различные группы мировых элит пытаются использовать эти процессы в собственных интересах, по образному выражению Ю.Эволы, "оседлать тигра".

Не будет преувеличением сказать, что в наиболее заметных и знаковых событиях и процессах последних двух лет можно обнаружить следы новой неопознанной силы. Для того, чтобы постараться определить её контуры, структуру и инструментарий, есть смысл обратиться к сжатому анализу знаковых феноменов последних лет.

После состоявшегося совсем недавно разрыва движения Талибан и Джабхат ан‑Нусра с Аль-Каидой, единственной по-настоящему мощной и опознаваемой в глобальном масштабе террористической силой остался ИГИЛ. ИГИЛ отличается от иных террористических организаций помимо прочего тем, что после своей реструктуризации два-три года назад превратился в своего рода теократическое квазигосударство. Это квазигосударство совмещает территориальную локализацию в определённом регионе с виртуальными и реально действующими ячейками и кластерами далеко от Ближнего Востока — в Африке, Азии, Европе и даже Северной Америке. Наряду с военными функциями ИГИЛ берёт на себя административное управление захваченными территориями, ведёт финансовую деятельность, устанавливает отношения с различного рода государственными и негосударственными структурами, активно присутствует в медийном пространстве.