Газета Завтра 31 (1183 2016)

Проблема состоит в том, что изменчивость мозга очень велика, и в каждом поколении, независимо от наследственности, родителей и прочего, появляется 10-15% (в других популяциях 2-5%) людей — носителей архаичных конструкций мозга, тех самых, при которых люди друг друга запросто ели.

Понятие "архаичные конструкции" — не простое понятие. Нельзя, например, называть архаичными жителей Южной Америки, которые живут в джунглях и не видели ни самолёта, ни топора. Почему? Потому что они очень точно адаптированы для своей среды. И поэтому немецкие философы, которые очень любили этим развлекаться, абсолютно неправы. Они почему-то не учли, что если парочку голых немецких философов XIX века отправить в джунгли, то они бы там никакого интеллекта не проявили.

Другое дело, что в каждом поколении, в каждой нации, у каждого народа, у каждой расы, выщепляется от 20, допустим, до 3 процентов людей, которые имеют конструкцию мозга в упрощённом виде — с меньше развитыми лобными областями, которые могут вести социально опасный образ жизни. Это как раз потенциальные террористы.

Что их останавливало раньше? Возьмём наш Кавказ. Кровная месть — это не что иное, как система искусственного отбора тех самых отщепенцев, которые считали убийство нормой отношений. То был церебральный сортинг по поведению. Селекция, иными словами. Это была очень полезная вещь. Аналогичные отношения были и в ближней передней Азии, и в Африке, и во многих местах. И у нас особенно не заморачивались, преступников либо изгоняли, либо уничтожали.

Дионис КАПТАРЬ. А дуэли?

Сергей САВЕЛЬЕВ. Дуэли — это псевдоэстетская отрыжка небольшой части сообщества, которая называлась элитой. Когда Пётр I попытался ввести в рамках России отбор способных людей в области математики, навигации, то стали набирать не из крестьян. Отбирали из дворян. И что? Отсев был от 90 до 60%. Они были не в состоянии освоить математику! Потому что отбора по интеллектуальным характеристикам не было. Был отбор по исполнительности, верноподданническим чувствам. Это всё опубликованные данные, сейчас они доступны.

Если предварительный отбор в Европе позволял спокойно заполнять навигационные школы, то у нас система отбором не пользовалась. Европа всегда была разделена на маленькие наделы по языковому признаку — по княжествам, по странам, которые бесконечно конфликтовали между собой, грабили своё население и устраивали, собственно говоря, интенсивный, искусственный отбор — селекцию в чистом виде.

Дионис КАПТАРЬ. А у нас разве такого не было?

Сергей САВЕЛЬЕВ. В России просто разворачивались и уходили. Вспомните никонианскую проблему, связанную с инфильтрацией на территорию России после присоединения Украины огромного количества священнослужителей, которые исповедовали несколько изменённое христианство. Она привела к расколу и уходу людей. Огромная территория и редкость населения спасли нас от жесточайшего церебрального сортинга, который прошла Европа. В результате у нас отбор был меньше, но сами-то мы оказались более изменчивы. И сейчас имеем прекрасное преимущество полиморфизма.

Но вернёмся к террористам. Террористы — это небольшой процент населения, который за многотысячелетнюю историю человечество научилось уничтожать. Сейчас сортинга нет. И чем дольше продолжается так называемая гуманистическая стабилизационная система, тем количество этих людей растет. Никакие психологи, никакие увещевания, никакая пропаганда, никакое воспитание этих людей не изменит. У них конструкционно так устроена нервная система, что они решают свои проблемы древними проверенными обезьяньими способами. И для них абсолютно всё равно, во что верить и за что воевать. Это не принцип веры, не мировоззрение, это биологическая конструкция мозга.

Я, например, за смертную казнь как за элемент системы объективного отбора. Нельзя в социальной системе людей искусственно поддерживать жизнь монстров. В перспективе, если Европа будет продолжать развиваться в том же духе, конец её не за горами.

Дионис КАПТАРЬ. Так может быть то, о чём вы говорите, — это ключ и к другим социальным катаклизмам? Революциям, гражданским войнам.

Сергей САВЕЛЬЕВ. Любая революция — это конфликт людей с разными мозгами. Классический пример: XIX век, когда понадобились инженеры, и вдруг выяснилось, что инженеров нет. И тогда в XIX веке Европа вдруг вспомнила о высшем образовании, стали развивать не словоблудие, а точные и естественные науки. Появились высокооплачиваемые, хорошо образованные инженеры. За два поколения они размножились так, что устроили по всей Европе революции в начале ХХ века. Так природой прописано: более интеллектуальное поколение сметает менее развитых предшественников.