Газета Завтра 31 (1235 2017)

Событие для меломана, любителя симфонической музыки — каждый концерт оркестра под управлением Владимира Федосеева. Есть даже такое понятие "магия Федосеева". Не раз сама оказывалась в поле его воздействия, вспоминая, конечно, легенды и о выступлениях виртуозов-скрипачей, и знаменитых теноров Италии. Но вот как-то особенно запомнила такой случай. Не далее, как в прошлом году, декабрьским вечером Большой симфонический оркестр под управлением Владимира Федосеева давал сюиту "Шехерезада" Римского-Корсакова. Напряжение в зале — словно перед кораблекрушением! словно громы и молнии носятся под потолком Концертного зала имени Чайковского… маэстро за дирижерским пультом, как на капитанском мостике, уверенно и непоколебимо продолжает вести оркестр, претерпевающий удары стихии… Сидящая рядом со мной девушка обливалась слезами, не в силах справиться с эмоциями, с чувствами, обрушивающейся волнами Красотой. И эта девушка — моя дочь.

…Специально ко дню рождения Владимира Федосеева в редакцию газеты "Завтра" поступил уникальный материал от его друга и коллеги Анатолия Беляева, рассказ о годах становления таланта и круге особенных людей — ленинградцев (справка: Анатолий Владимирович Беляев, Народный артист России, легендарный баянист, кто одним из первых начал выступать с сольными концертами, гастролировал в 59 странах мира, играл в Карнеги-Холле в Нью-Йорке и Альберт-холле в Лондоне, в зале ООН в Женеве, Дворце Шайо в Париже; в его программах произведения русских и западных классиков, оригинальные сочинения для баяна, запись 14 грампластинок и 10 дисков). Кроме того, поклонница Владимира Федосеева, пожелавшая остаться Незнакомкой, сделала подборку откликов из ино-СМИ.

Марина Алексинская

***

Ленинград

Конец августа 1948 года. Поднявшись по чёрной, полутёмной лестнице на третий этаж (парадная, как нередко в Ленинграде, была на ремонте), я ждал на тесной площадке у квартиры прихода Павла Ивановича Смирнова — педагога, у которого не один год осваивал баян. Он немного запаздывал к назначенному часу. Здесь же, рядом с баянным футляром у лестницы, стоял невысокий, худощавый парнишка, и тоже ждал Павла Ивановича. Сопровождал его, как мне показалось, довольно пожилой мужчина. "Федосеев, отец", — коротко проинформировал он меня. "Володя", — как-то неуверенно протянул парнишка руку. Он выглядел скромным, застенчивым, младше своих 16 лет. Так мы познакомились.

Оказалось, Володя тоже, как и я, пережил в Ленинграде самое тяжелое время блокады. А в 1943 году завод, где отец работал заведующим складских цехов, эвакуировали в город Муром. По "дороге жизни" их эшелон разбомбили, но Володина семья и отцовский баян остались целы. Отец Володи, такой же любитель баяна, как и мой отец, самостоятельно освоил ноты и пытался кое-чему научить сына. Мечтой его было дать образование, увидеть сына с баяном на сцене: "Ты обязан выполнить то, чего не смог сделать я", — строго наставлял он Володю.