Газета Завтра 31 (1235 2017)

С баянами, закинутыми за плечо, и небольшими чемоданчиками из фанеры мы вышли из здания Ленинградского вокзала с желанием подкрепиться перед тем, как выясним дорогу до института Гнесиных. Узнав, что столовая находится напротив, в ЦДКЖ, мы пересекли Комсомольскую площадь и, обогнув Дом культуры, спустились со стороны переулка в подвал. Десяток столиков и, как нам показалось, очень низкие цены. Как сейчас помню — перекусив щами, гречневой кашей и киселём, мы израсходовали всего 60 копеек родительских денег на двоих. Но общежитие на Собачьей площадке внесло в нашу экономию коррективы: на следующий день с абитуриентами и абитуриентками мы прогуляли все деньги…

Неожиданным поворотом закончились и вступительные экзамены. В наши планы входила одна задача — поступить на заочный факультет, ведь в Ленинграде нас ждала почётная работа и взрослая самостоятельная жизнь артистов. Новость завкафедрой Александра Сергеевича Илюхина ошеломила. Он предложил нам остаться в Москве на очном отделении. Мы остаемся в Москве?! А если бы пришлось вернуться в Ленинград? Неизвестно, как сложились бы наши судьбы.

В репертуаре появились новые пьесы: "Сеча при Керженце" Римского-Корсакова и обновленные "Половецкие пляски" Бородина. После удачного прослушивания в "Мосэстраде" дуэт стали приглашать в концерты. Впервые московской публике нас представил известный маститый конферансье Федор Липскеров, интеллигентный, обаятельный человек. Это было в Театре эстрады на площади Маяковского (в здании будущего театра "Современник", давно уже снесённого). На следующий день в "Вечерней Москве" (за 24.04.1953) появилась первая для нас короткая "рецензия": "Было приятно увидеть на эстраде дуэт баянистов Анатолия Беляева и Владимира Федосеева". Это можно назвать нашим "музыкальным крещением" на московской сцене. Помню, мы с удивлением разглядывали яркие афиши, где были напечатаны наши имена.

Наш друг. Футбол

Еще в годы учебы в училище имени Мусоргского среди наших близких друзей был баянист Олег Михайлов. Но на втором курсе Олег решил расстаться с музыкой ради футбола — эта игра была его страстью. Всё свободное от музыки время он проводил на поле, в воротах. Олег получил приглашение от команды, выступающей (как помню) в первой лиге, и уехал в Петрозаводск. Способного вратаря быстро приметили и, наверное, через год он уже защищал ворота ленинградского "Динамо". А получив приглашение от столичного "Торпедо" в 1952 году, Олег оказался в Москве.

Какие имена были тогда в "Торпедо": Гомес, Соломатин, Нечаев, Воронин, Тарасов, Иванов, только еще начинающий Стрельцов!.. В 1952 году "Торпедо" вышло в финал Кубка СССР, играли со "Спартаком". В воротах стоял наш друг Олег Михайлов, сменивший недавно знаменитого вратаря Акимова. Олег был, как говорится, вратарем от бога. У него была отличная реакция и техника, он великолепно играл на выходах. К тому времени его считали вторым вратарём в Союзе.

…Игра закончилась победой "Торпедо" (1:0). Болельщики этой команды ликовали. Со скоростью пенальти мы влетели в раздевалку с поздравлениями.

"Баян-Караян"

До сих пор музыканты Оркестра народных инструментов Всесоюзного радио и телевидения тепло вспоминают Федосеева как великолепного исполнителя партии первого баяна в середине 50-х годов. B 1959 году Федосееву пришлось заменить заболевшего дирижера — случайная закономерность. После этого дебюта музыканты оркестра сделали для себя открытие — у них появился новый художественный руководитель. Это были звёздные годы для народного оркестра Всесоюзного радио и телевидения. С известностью пришла и популярность. Я думаю, Владимиру Федосееву повезло, что первым инструментом, который он взял в руки, оказался баян — полифонический инструмент с немалыми оркестровыми возможностями. Я знаю несколько известных дирижёров, которые начинали с баяна. И это символично. Между прочим, играл на баяне и великолепный дирижёр Борис Хайкин.

Дирижёр начал с интенсивной работы над звуком, фразой, динамикой. Ему не только удалось сбалансировать оркестровые группы, сделать их более подвижными и гибкими, усилить значимость каждой фразы, но, главное, удалось добиться удивительного тембрового благородства, теплоты, наполненности, я бы сказал, элегантности в общем звучании оркестра. Каждую музыкальную деталь Федосеев очищал и доводил до блеска. Так появились термины "федосеевское звучание", "федосеевский оркестр". С ним любили работать многие приглашаемые музыканты, как инструменталисты, так и вокалисты. Он тонко чувствовал каждого солиста. Сергей Яковлевич Лемешев не раз говорил, что "петь под федосеевский оркестр — наслаждение".