Газета Завтра 399 (30 2001)

Начало XXI века Российская Федерация встретила как средняя по масштабам экономики страна, которая к тому же имеет значительную внешнюю задолженность, безнадежно отсталые и стремительно деградирующие основные производственные фонды. Таковы реальные итоги “десятилетия реформ”, грозящие разломом нашей страны по этническим, религиозным и прочим “линиям напряжения”.

Пресс-конференция президента В.Путина, состоявшаяся в Кремле накануне итальянской встречи “Большой восьмерки” (G-8) и после встречи с руководителем КНР Цзянь Цземинем, была призвана продемонстрировать “городу и миру” уверенность в себе, открытость и демократичность российского лидера, а также обозначить те позиции, с которых он намерен вести, или по крайней мере начать, переговоры в Генуе.

Однако попытка переломить негативные тенденции в развитии народного хозяйства, предпринятая Кремлем за последний, конъюнктурно благоприятный, год, обнаружила несовместимость проводимой им либерально-монетаристской идеологии с достижением обозначенных целей. Похоже, результатом “нового курса” окажется лишь новый передел собственности между группировками правящей “элиты” — на фоне и за счет дальнейшего снижения уровня жизни у подавляющего большинства населения России.

Еще совсем недавно одной из главных задач российских реформ считалась “деидеологизация”. Предполагалось, что пустоту, образовавшуюся в сознании людей после краха идей “развитого социализма”, заполнят либерально-рыночные ценности. Однако этого не произошло — видимо, потому, что генетически большинство населения России не склонно к индивидуализму и замкнутости, что в русской культуре непопулярно материальное накопительство и преобладает мотивация долга — в отличие от мотивации пользы, доминирующей на Западе. Поведение людей оценивается нашим обществом не столько по результату, сколько по соответствию принятым нормам — не “эффективностью”, а “правильностью”. Личное богатство среди русских никогда не будет абсолютной и безусловной ценностью.

Вопреки расхожим на Западе мнениям о русском варварстве и жестокости, в отечественной истории не было ничего, подобного “охоте на ведьм” и другим массовым казням, Варфоломеевской ночи, законам об огораживаниях и прочим “подвигам” жителей Европы. Иное дело, что русские летописи всегда называли зло злом, а европейцы даже истребление аборигенов на всех материках считали и считают их “приобщением к цивилизации”, а себя — “самыми цивилизованными” в мире. При этом русский народ продемонстрировал высочайшую способность к выживанию в самых неблагоприятных условиях, готовность к концентрации и мобилизации всех ресурсов в руках мощной государственности. Поэтому степень доверия к государственной власти у русских изначально высока, и является одной из составляющих “смысла жизни”, лишиться которого для русского гораздо тяжелее любых физических испытаний.

Именно поэтому активный отклик на “либерально-рыночные реформы” продемонстрировало подавляющее меньшинство граждан Российской Федерации, в основном представители ряда так называемых “национальных меньшинств”, в сознании которых, напротив, материальное благополучие обладает безусловной ценностью и стремление к нему подчиняет практически все формы жизнедеятельности. Большинство же попало в состояние “идеологического вакуума”, что привело к проявлениям массовой деградации и криминализации общества. Вместе с тем результаты исследований, проведенных на протяжении 90-х годов Российским независимым институтом социальных и национальных проблем, свидетельствуют, что российское население по-прежнему обладает фундаментальным “аксиологическим ядром”, слабо изменившимся даже под влиянием тотальной пропаганды “либерально-рыночных” ценностей.