Газета Завтра 412 (43 2001)

Пора объявлять в стране чрезвычайное демографическое положение. Включить в закон или указ о нем меры экономические и демографические, цели и методы их осуществления, прописать меры борьбы с социальными демографическими патологиями, принявшими сокрушительные формы: наркоманией, алкоголизмом, проституцией. Наметить широкий круг решения проблем физического и нравственного здоровья народа. А если сил или желания для этого нет — не смейте даже рта раскрывать насчет “национальных интересов России”. Национальные интересы России — это прежде всего интересы русского народа, который при Путине вымирает быстрее, чем при Ельцине. Я сомневаюсь, есть ли матери у Починка, Дмитриева и прочих "демократов". Но главное все же в ином — когда, наконец, мы соберемся с духом и прикончим людоедские "лжереформы"?

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 36 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

37

zavtra@zavtra.ru 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Александр Лысков СЕКТА

В последнее время все чаше и чаще в каком-то из многочисленных московских кинотеатров или окраинных Домов культуры можно увидеть в воскресное утро одну и ту же картину. Это полный зал — человек 300-400 таких же, как вы, людей, невоцерковленных по какой-то причине, "невомечетенных" и "невосинагоженных", но верующих. Это будут трезвые, вежливые, улыбчивые люди среднего достатка, склонные к мирному сосуществованию, не сторонники жизненной борьбы, абсолютные отрицатели войны, с большими предубеждениями относящиеся и к самому государству. И в то же время — жаждущие единения, далеко не индивидуалисты — паства со своим пастырем, который, по их мнению, гораздо лучше пастырей мирских, затасканных в политических ристалищах. Это сектанты, на чьем собрании мне и пришлось побывать недавно.

Предшествовали этому некоторые незначительные события, случайная встреча на дорожке парка с двумя пожилыми, улыбчивыми дамами. На пути от дома до автостоянки я часто встречал их, одетых несколько пестрее других, ищущих глазами контакта, уличных и публичных в хорошем смысле этого слова. Однажды они заступили мне дорогу и ненавязчиво спросили, не хочу ли я познать истинного Бога?

Было в этом что-то от сводничества, сутенерства даже, несколько обидно для человека с крестом на шее (с полумесяцем, семисвечником — варианты). Увильнул с вежливым спасибо.

Дамы профессионально держали улыбку, будто бы совершенно не огорченные отказом-обломом. Потом я понял, что они и в самом деле с легкой душой относились к неудачам подобного рода — во-первых, потому, что процент точных попаданий в любом сетевом маркетинге не превышает пяти, волка ноги кормят. А во-вторых, потому что и эти пять процентов доставались им без особого труда. Главное — методичность действий. На себе испытал.

На третьей "случайной" встрече я уже доведен был их улыбками и вкрадчивыми манерами до того, что взял у одной из рук полистать цветную книжку-проспект. А уж вернуть-то ее они не позволили. Ладошкой вперед загородились от моей неучтивости и ускользнули. И вот что странно: не мог я выбросить этой книжки под названием "Что от нас требует Бог?" Может быть, в этом слове "Бог" заключалась та сила, которая не позволяла расстаться со случайным, а значит, ненужным приобретением. Всучили бы рекламу курсов испанского языка или остекления лоджий — в урну не раздумывая. А с этой книжкой — не так. Хотя она карман жгла. Самокопание от нее заело: ты же православный (мусульманин, иудей, атеист). У тебя свой Создатель и свой Символ веры, или вообще их нету. Зачем тебе еще? Брось. Но рука не поднималась, и все тут. Потому как "Бог" там было крупно напечатано. А немного погодя и изворотливый рассудок подсказал: Бог-то един на всех, значит, пускай в кармане полежит.

Но все-таки я долго не раскрывал этой книжки. Долго предательства боялся. К сожалению, приходилось в жизни предавать и сознательно, и сгоряча, а потом подолгу болеть душой. Опыт имелся. Память о тяжких минутах предательства не стиралась с "файла". Подстраховывание от повторения пройденного заставляло преувеличенно думать об ужасах самого высшего предательства, может быть, даже об аде. Прямо фанатизм какой-то разыгрывался.