Газета Завтра 42 (1039 2013)

Сцены между Пилатом и Иешуа - получились живыми и сильными, достойными литературного прототипа. Перед тобой происходит что-то страшное и живое. Происходит, как всегда, в будничной обстановке, так что и не замечаешь, что самое важное в жизни - свершилось. У скучающего чиновника болит голова; в словах приговоренного философа проскальзывает что-то необыкновенное и живительное; чиновник ошеломлен, тоска и скука его развеяны, он делает попытку спасти дурака-философа. Но страшная правда жизни состоит в том, что подвиг чаще всего нельзя совершить просто так, на пустом месте. Для подвига нужны внутренняя привычка, база и тренировка. Привычка пустой, жесткой и эгоистичной жизни Пилата перевешивает желание спасти философа. Он отправляет его на казнь - и просыпается с ощущением свершившейся катастрофы. Это сцены, которые захватывают полностью, переворачивают тебя и оставляют что-то в душе. В романе они так не цепляли, как в этом спектакле.

"В общем и целом постановка поразила своей грандиозностью, не разочаровала игрой актёров и вселила веру и в дальнейшее светлое будущее российского театра."

Правда? Нет! Несмотря на отдельные проблески настоящего искусства, спектакль разочаровывает и обворовывает, как участие в "финансовой пирамиде". Театральный МММ - даже аббревиатура совпадает

Вместо того, чтобы взлетать к звёздам, чтобы раздвигать пространство и время - спектакль падает в шахту метро, замученным жалким человечишкой корчится под пятой легионеров, теряется в лабиринте подземных переходов, остается существовать в виде безликих шестнадцатиэтажных стен монолитных домов. Таковы подавляющие, душные декорации; таково, видимо, и мироощущение постановщика.

Довольно безотрадная картинка. У Булгакова всё было иным: и образы, и история. Наше общество оскудело мировоззрением и мироощущением, их глубиной и высотой, видимо, в этом причина. После булгаковского романа хочется жить. Хочется - летать. После этой постановки чувствуешь только силу земной тяжести.

Человеческие страдания безмерны, всё самое прекрасное (любовь между Мастером и Маргаритой в подвале в период создания романа, их ожидания славы) - свершается на земле, но это прекрасное хрупко, мимолетно и обречено.

Неукротимых и идейных бойцов - таких, как Бездомный, - нет: есть глупое, страдающее и всего боящееся человеческое мясо. В конце остается немного юморка, и, может быть, немного справедливости, о которой мечтал булгаковский бедняга Иешуа

Который и без того ничуть не был похож на евангельского Бога-Сына, который есть Любовь и Слово.

Апостроф

Георгий Судовцев

17 октября 2013 0

Политика Культура

Алексей СЕМЁНОВ. Сурков и его пропаганда. - М.: Книжный мир, 2014, 256 с., 2000 экз.

Споры на тему "роль личности в истории", так или иначе, сводятся к двум моделям: или "человек рождает эпоху", или "эпоха рождает человека". Лично я склоняюсь ко второй из них, с одним лишь, но важным, уточнением: иногда эпоха остаётся бесплодной, или же рождает такого уродца, что поневоле задумаешься: а кем был его "отец"? Поневоле вспоминая евангельское: "Ваш отец диавол, и вы служите похотям отца своего".

Недавно в редакцию пришло письмо примерно следующего содержания: "С 4 по 7 ноября 2013 года Федеральное агентство по делам молодежи (Росмолодежь) Министерства образования и науки Российской Федерации совместно с Уральским Федеральным университетом им. Б.Н.Ельцина проводят в г. Екатеринбурге 1-й Всероссийский гражданский собор патриотов, основная цель которого - выработка новых смыслов патриотизма и направлений деятельности по патриотическому воспитанию в России" Как говорится, ни убавить, ни прибавить. О возможном содержании понятия "патриотизм" в данном контексте можно и нужно спорить, но представить себе подобное двадцать лет назад, когда слово "патриот" почти официально считалось синонимом слова "фашист", было категорически невозможно. Тем более - в связи с именем "всенародноизбранного".

Такой поворот связан с именем не только Владимира Путина, хотя конец ХХ и начало XXI века, несомненно, войдут в отечественную историю, как "эра Путина" - независимо от того, как будет трактоваться и оцениваться эта эра. И в этих трактовках/оценках без фигуры Владислава Суркова, к сожалению или к счастью, тоже будет не обойтись.

"Один из пиарщиков, хорошо знавший Суркова в конце 90-х годов говорит, что тот "внёс в политику методы, которыми успешно пользовался в бизнесе. Этих методов было два, и оба простые и эффективные: либо человека надо сломать, либо купить. Сразу деньги в конверте - и всё", - утверждает Алексей Семёнов.

Но если бы в политике всё было, как в бизнесе: "сломать или купить", - не нужным был бы не только Сурков в политике, не нужной была бы и сама политика. Некогда Клаузевиц очень точно сказал, что война есть продолжение политики иными средствами. А политика есть продолжение экономики - тоже иными средствами. Вот эту "инаковость" политики и нельзя упускать из виду.