Газета Завтра 42 (1194 2016)

Конечно, при такой открытой патриотической позиции немало было у него и врагов. Есть и до сих пор. Хотя мало кто из московских писателей сделал для писательского союза больше, чем он. Из вялой московской организации он создал боевой центр русской литературы. Там шла настоящая творческая жизнь. Так же переродил он и ИМЛИ , став его директором, сделав из унылого академического института центр мирового изучения русской литературы.

Думаю, без всяких поминальных слов его долго еще будут помнить и друзья, коллеги, соратники, и враги, оппоненты, лжецы и фальсификаторы.

Память о нём крепко засела в современной русской литературе. Не выбьешь никакими его ошибками или недочётами. Да и одна книга о Михаиле Шолохове и "Тихом Доне", перечеркнувшая все лжешолоховедение, стала для меня продолжением самого Шолохова, крепким звеном, соединяющим южных русских писателей и северян.

Большая русская личность.

Вечная тебе, Феликс, память и на земле, и на небе!

Редакция газеты "Завтра" выражает свои соболезнования родным и близким покойного.

Века торжество

Века торжество

Михаил Кильдяшов

О дилогии Александра Проханова «Шестьсот лет после битвы» и «Ангел пролетел»

Художественный мир Проханова антиномичен, в нём истина достижима только в единстве противоположностей. Здесь ищут бытийную точку равновесия зло и благо, вера и отчаяние, мощь и немощь, смерть и воскрешение. Здесь всегда сияет неугасимая лампада победы, но здесь же никогда не утихают ветра поражения. Порой они сокрушительным порывом сбивают пламя лампады, и кажется, что спасительный свет угас навсегда. Но тлеющий фитиль сберегает робкий остаток огня, который смирением, терпением и радением молитвенников разгорается вновь, озаряет золотым сиянием мир.

Эту возгорающуюся лампаду Проханов внёс во все свои романы. С ней прошёл по всем горячим точкам, её сберег среди руин погибающего государства, ею освятил государство нарождающееся.

Дивным светом озарил писатель и техносферу: холодный металл ожил, бездушная машина задышала. В ней, как в дереве после зимы, задвигались соки. Но прохановская техносфера тоже антиномична: в ней соседствуют, сопрягаются, сталкиваются одушевление и "очерствение" машины, её неутомимость и холостые обороты. Машина становится символом государственной мощи, а само государство превращается в мегамашину, в которой могут быть и обновления, и сбои. И если первые, доперестроечные романы Проханова посвящены монтажу советской техносферы, то при столкновении победы с поражением не избежать описания и демонтажа.

В первых романах есть лишь предчувствие болевых точек, предощущение надвигающихся ветров. Пока это робкие признаки, лёгкие сейсмические толчки, образы и символы, которые хочется счесть за галлюцинацию, а не за предзнаменование.

В "Кочующей розе" галка, в зрачке которой сокрыто всё знание о мире, заклёвана свирепыми птицами. В романе "Время полдень" постоянные сердечные приступы главного героя, неодолимая аритмия проникают в ритмы заводов и фабрик. А в финале утомлённое сердце останавливается, и кажется, что одновременно где-то в глубине страны заглох мощнейший двигатель. В романе "Место действия" происходит авария на теплотрассе, и строящийся комбинат сковывается ледяным дыханием суровой Сибири. В одной из ключевых сцен романа "Вечный город" — описании скотобойни — через мучения животных в мир врываются вселенская боль и тоска, готовые сокрушить любые механизмы, уничтожить любые проекты.

Так, от романа к роману, тревога нарастает, в реальности возникают всё более очевидные признаки разлада, с которыми мегамашина-государство уже не справляется. Срывается резьба крошечного винтика — и разрушается вся техносфера.

Краху техносферы — краху государства — посвящена прохановская дилогия "Шестьсот лет после битвы" и "Ангел пролетел". Время действия романов — Перестройка. Энергия красной державы, накопленная за "эпоху настоя", эпоху вызревания сил, — искала выход. Историческая плотина, поставленная для энергосбережения, давала возможность сделать разбег для скачка на качественно-новый уровень жизнеустройства. Энергетический аккумулятор был уже перенасыщен, требовал преобразования в генератор. Плотина вот-вот могла прорваться, и нужно было найти верное направление выплеска энергии, самое удачное русло для мощного потока.

Но Перестройка не сберегла аккумулятор, подорвала его: часть энергии рассеялась впустую, часть — повлекла не созидание, а разрушение, часть — обводным потоком прошла мимо государства и напитала чужие страны.