Газета Завтра 424 (1 2002)

Ангел, посланец гневного Бога, летел над ночной Москвой, похожей на огромную светящуюся водоросль, всплывшую из темных глубин океана. Мерцали несметные огненные брызги. Тянулись гибкие, наполненные ртутью, щупальца. Как драгоценные раковины, льдисто светились подсвеченные высотные здания, древние монастыри и дворцы. Ангел летел, осматривая неправедный город, когда-то святой, благодатный, хранивший заповеди великих учений, сберегавший мощи великих пророков и страстотерпцев. Теперь город был осквернен святотатством, был полон клятвопреступников, лжецов, извращенцев. В богатых церквях облаченные в золотые ризы служители освящали греховно нажитые богатства, учили паству повиноваться злу и насилию. Во дворцах, утопая в роскоши, жили злодеи, обкравшие вдов и сирот, отнявшие у народа хлеб, воду и воздух. В министерствах сидели мздоимцы, забывшие о благоденствии граждан, ставшие казнокрадами, расхитителями последнего достояния некогда цветущей и богатой страны. В библиотеках и художественных студиях сидели лжеучителя и псевдопророки, занятые написанием лживых книг и фальшивых картин, прославлявших за деньги богоборцев и узурпаторов. В Кремле, в золоченых палатах, на троне, в горностаевой мантии, сидел маленький, похожий на кузнечика человек, надевший на узкий лоб усыпанную алмазами корону, окруженный льстецами, шутами и карлами, и на его узконосой туфле играл привезенный из Якутии огромный, солнечно-жаркий бриллиант.

Ангел летел над Садовым кольцом, где только что произошла ночная перестрелка, и на асфальте у колес разбитого "джипа" валялся окровавленный труп и брошенный, с опустелой обоймой, пистолет. Он миновал толпу молодых людей, передававших из рук в руки шприцы с наркотиками, и в их исколотые вялые вены вместе с брызгами сладкого яда вливалась смертоносная неизлечимая зараза. Он миновал сквер, где похожие на лесных зверьков и полевых землероек бомжи и нищие делили дневное подаяние, пили водку и таскали друг друга за волосы. Ангел пролетал над входом в ночной клуб, над которым пульсировала неоновая стеклянная женщина, прикрывавшая пах радужным павлиньим пером.

В ночном клубе, в душном и жарком сумраке, шла оргия. Танцевали в бриллиантовых лучах обнаженные танцовщицы. Мужья менялись женами, уводили их в спальни. Голые, трущиеся друг о друга тела, мужские и женские, напоминали лежбища тюленей, и среди потных, глазированных тел выделялся огромный, натертый до блеска негр, подымавший за ноги златокудрую кричащую женщину. Кого-то истязали, и тот, кого мучили, кричал и просил о продолжении мучений. Бессильный слюнявый старик с мутными, наполненными слизью глазами, смотрел, как у его ног спелились две юные, похожие на русалок красавицы. Мальчик, напоминавший амура, сидел верхом на старухе, бил ее по жирной спине, и старуха трясла огромными желтыми кулями грудей, ползла и смеялась.

Ангел прилетел в ночную Москву, чтобы исполнить волю гневного Бога и испепелить погрязший в пороках и злодеяниях город. Он направил на площади и проспекты, на золоченые купола и озаренные шпили свои длинные узкие пальцы, с которых готовы были сорваться ослепительные режущие лучи. Огненными лезвиями рассечь на части обреченный град. Превратить в пожары его жилища. Окутать взрывами его небоскребы и храмы. Обрушить в раскаленные ядовитые кратеры его дворцы и притоны.

Ангел был готов исполнить наказ гневного Бога. Его указующий перст стал удлиняться, словно луч синего ночного прожектора. Скользнул по ночному окну, за которым, в бедной квартире, босая, в ночной рубахе, стояла на коленях молодая женщина и молилась иконе Богородицы. Это была вдова моряка-подводника, утонувшего в океане вместе с огромной атомной лодкой. Рядом в колыбели спал ее малолетний сын. Молодая женщина молила Богородицу, чтобы та сберегла ей сына, чтобы страшная доля его отца, погибшего среди огня и черной воды, миновала ее любимое чадо. Еще она молила, чтобы муж услышал ее, и свершилось чудо, и они вместе оказались на летнем лугу, среди колокольчиков и ромашек, и она снова сплела ему бело-желтый, душистый венок. Еще она молилась о Родине, верно служа которой, погиб ее муж. О России, о которой он написал ей стих в своем последнем письме, перед уходом в опасное плавание.

Ангел услышал ее молитву. Прочитал на ее губах бессловесный стих. Жестокий, синий лазерный луч, вспыхнувший на острие пальца, погас. Москва была спасена. В ней оставались праведники. На их хрупких плечах, тихих молитвах, невидимых миру слезах держался огромный, утопавший в пороках и преступлениях город.