Газета Завтра 436 (14 2002)

Заложенные в те времена традиции живут и поныне. Основной корпус Московского университета — один из лучших памятников сталинской "эпохе тоталитаризма" и лично товарищу Сталину. Мне даже кажется, что одна из скульптур у главного входа изображает молодого безусого поэта Сосо Джугашвили с книгой в руках. Это его собственный "Медный всадник". И если вам кажется, что все кончено, что наша великая страна уже умерла или вот-вот умрет в наркотелевизионной демократической ломке,— приходите на День открытых дверей в МГУ. Столько молодых, чистых и открытых лиц вы вряд ли сможете увидеть где-то еще сразу в одном месте. Это какая-то другая Россия — вовсе не та страна катастроф и дураков, которую ежедневно можно наблюдать на экранах телевизоров или на улицах демократично вымирающих и спивающихся городов и поселков.

В этой, другой России по-прежнему дают одно из лучших, если не самое лучшее в мире, фундаментальное образование. В ней по-прежнему системно и комплексно изучают природу и общество, совершают выдающиеся открытия. В эту, другую Россию по-прежнему тянутся люди со всего мира, и представителям этой, другой России власти США выделяют квоту облегченного въезда на 300 тысяч человек — специалистов в области информатики и программирования. А те не торопятся воспользоваться подобным "даром судьбы", потому что их не слишком привлекает перспектива стать стандартным "роботом" в американской антисистеме выжимания чужих мозгов — пусть даже за это платят по нескольку тысяч долларов в месяц. Здесь — интереснее, и здесь — Родина.

Будущая "абитура" МГУ толпится у факультетских столиков в коридоре перед актовым залом, создавая сдержанный гул, похожий, наверное, на работу мощного ракетного двигателя. Геологи крутят по монитору цветной фильм о полевой практике студентов. Парни из мехмата в свитерах и потрепанных джинсах что-то важное втолковывают серьезной девушке в очках. Юная красавица супермодельных параметров, закусив губку и зажав под мышкой бутылочку "пепси", купленную этажом ниже, сосредоточенно переносит в электронный органайзер дату олимпиады философского факультета по английскому языку. Массивные дубовые двери актового зала все еще закрыты. До официального начала мероприятия — минут двадцать.

Нет, я вовсе не хочу представить Московский университет эдакой "башней из слоновой кости", куда не долетают страсти и боли дольнего мира. Я помню эти коридоры образца 1991-1992 годов, когда студенты, особенно из числа "золотой молодежи", массово потянулись в бизнес, предпочитая быстрое обогащение долларами небыстрому обогащению знаниями. В комнатах знаменитого ДАСа (Дома аспирантов и студентов) почти открыто шла торговля валютой, водкой и наркотиками, а чеченцы вовсю "правили бал", занимаясь рэкетом новоявленных бизнесменов и принуждая студенток к проституции. Я видел в 1996 году нищие, не знающие ремонта аудитории первого гуманитарного корпуса, где приходилось разыскивать кусочек мела, чтобы пояснить свою мысль схемами и рисунками на доске. Но все-таки первое впечатление о нем было другим. Майская Москва 1988 года. Столица мира. Нашего, советского мира, за которым — и только за которым — великое будущее. Утопающие в весенней зелени кварталы МГУ. Конференция, посвященная памяти великого отечественного философа Алексея Федоровича Лосева.

Истинный масштаб этой в полном смысле слова легендарной и даже мифологической фигуры (а равно его современников Михаила Михайловича Бахтина и Эвальда Васильевича Ильенкова, совокупно обеспечивших революционный прорыв в мировой эстетике) тоже становится понятен только по прошествии некоторого времени. Почти восьмидесятилетняя(!) научная деятельность Лосева сопоставима по своим результатам, скажем, с созданием Периодической системы химических элементов, напрочь отвергает вновь ставшие популярными в последнее время рассуждения о неспособности русских к системному предметно-логическому познанию мира. Казалось бы, еще в середине XVIII века Михаил Васильевич Ломоносов, основатель Московского университета, боролся с "немецким засильем" в науке, призывая соотечественников: "Дерзайте, ныне ободренны, раченьем вашим показать, что может собственных Платонов и быстрых разумов Невтонов Российская земля рождать" — а вот, поди ж ты, снова выползают на свет эти концепции о "природной неполноценности" русского народа, о неоправданном завышении нашего интеллектуального потенциала в сравнении с "ведущими странами мира".