Газета Завтра 463 (41 2002)

Присоединить фашистов, или как минимум, поддерживать диалог с ними, было давним проектом и для Пальмиро Тольятти. Первым подписавший обращение, в котором Коммунистическая партия призывала "фашистов старой гвардии" и "молодых фашистов" "вооружиться палками против разделивших нас капиталистов", секретарь компартии с "большим вниманием" следил за инициативой "Национальной мысли", ставившей цель обеспечить точки соприкосновения между итальянской Коммунистической партией и "фашистами левого толка". Он же возложил обязанность развивать эти связи на Энрико Берлингуэра. Последний, возглавлявший в 1950 году молодежную организацию компартии, "восхвалял искренний патриотизм молодых неофашистов" и предвещал создание "единого фронта против американского империализма". А газета молодых коммунистов "Патруль" опубликовала множество интервью с ветеранами Итальянской Социальной Республики и курировала серию совместных манифестаций "антиНАТО" по всей Италии. "Странные единения" казались еще возможными.

Кажется, что в современной Италии таких возможностей остается крайне мало; и не только потому, что за полвека система нейтрализовала потенциальных противников, разделяя их с помощью инструментальных антифашистских и антикоммунистических призывов, натравливая их друг против друга и не давая им объединиться против общего врага — западного капитализма. Но еще и потому, что сегодня в действительности остается мало политических направлений, не идущих в русле догм либеральной демократии и западной цивилизации. Неофашисты после партийной метаморфоры интегрировались в ряды "умеренных" правых, то есть в ряды либералов. Католическая партия развалилась, дав жизнь двум-трем либерально-католическим партиям. Наследники социалистической партии вибрируют между двумя либерально — демократическими блоками. Остатки Коммунистической партии Италии, после замены иконы Ленина на икону Кеннеди, тужатся подретушировать свое вхождение в неолибералистическую систему социал-демократическими цветами. "Мы все либералы", а значит, "мы все американцы".

В настоящий момент единственная заметная оппозиция неолиберизму представлена антиглобалистским движением, чьи лимиты, правда, отмечаются многими наблюдателями. "Если движение хочет иметь успех, — заявил Марко Тарки в своем интервью журналу "Elements", — оно должно совершить качественный скачок в своих требованиях и имидже. Кто даже не ставит проблему борьбы против доминирования транскорпораций на культурном фронте и ограничивается насилием над их символами, изначально обрекает себя на поражение. Когда же вместо того, чтобы бить витрины Макдональдса, активисты "но глобал" выдвинут такие аргументы, которые позволят убедить десятки миллионов западных или вестернизированных молодых людей отказаться от фаст фудов и рабской зависимости от моды, этот скачок будет сделан". Костанцо Преве: "Я предпочитаю этот разношерстный сопротивляющийся мир ужасным банкирам и их лакеям из профсоюзной и политической тусовки, попадающим под защиту закованных в броню полицейских с момента выхода из своих космических шаттлов. Но в то же время я остерегаюсь, как бы это не превратилось в санкционированный глобализацией спектакль". Преве прекрасно знает, что наиболее стойкий и радикальный антагонизм обитает в другом месте: "В первые шесть месяцев 2000 года Хизбаллах добилась одной из немногих военных побед арабов в прошлом веке. В этом случае на детском языке обмена фигурками я дам один Хизбаллах за сто антиглобалистских хороводов с битьем двух Макдональдсов, одного Гуччи, одного Версачи и одной колонки с водой".