Газета Завтра 477 (2 2003)

— Мы закладываем первый кирпич в здание легенды НБП.

— Вам приятно ощущать себя легендой. Вы думаете, что вы легенда?

— Я мог своей судьбой распорядиться по-разному. Мог завести жену и детей, но я выбрал совсем другой путь. Я своей маленькой жизнью как бы вкладываю кирпичик в создание огромного здания. Я не даю идее умереть, зачахнуть.

— Вам приятно ощущать себя частью этой легенды?

— В принципе, да. Меня это морально поддерживает.

— А когда вы забирались на ратушу, вы думали, что делаете историю?

— Тогда у меня была одна мысль — остаться здоровым. Я знал, что если будет штурм, отобьют всё, что можно.

— Но те, кто заботится о своём здоровье, сидят дома.

— Я так много изучал историю, читал о ней, что мне хотелось сделать что-то. Я понимал, что будет ужасный грохот. Но не ожидал такого масштаба. Мне было страшно и любопытно одновременно.

— Ваша малочисленная партия не даёт надежды на масштабность.

— Эта идеология просчитана на века. Это даже не совсем идеология. Она уходит корнями в религиозные вещи. Она будет ждать своего часа.

— Вы можете это научно доказать?

— Я не могу это доказать экспериментами. И я не считаю себя сумасшедшим.

— В любом случае вы в это верите?

— Да.

— Каковы ваши дальнейшие планы?

— Хотелось бы выйти отсюда. Это общежитие немного утомляет.

— Максим, у вас есть девушка?

— Да.

— Она вас ждёт?

— Да.

— Родители?

— Они очень переживают.

— Вы повторили бы всё ещё раз, если бы у вас была такая возможность?

— Да.

— И вы ни о чем не жалеете?

— Нет.

СОЛОВЕЙ Сергей Соловей родился в Пензенской области в городе Кузнецке. Окончив среднюю школу, приехал учиться в Самару, здесь и остался, окончив биофак Самарского госуниверситета. Служил в армии, работал учителем и в бизнесе, пока не нашёл своё дело, которым стала НБП. Партийной работой, по его словам, серьёзно занялся в 1998 году. Создал самарскую организацию НБП. Захват башни в Риге относит к цивилизованному способу протеста: "У нас мирный захват, ребята, — кричали мы, — у нас оружия нет". Разговаривая, он почему-то очень волновался. На бледном лице горели большие чёрные и добрые глаза, но они смотрели куда-то мимо нас.

— Вы можете вспомнить тот момент, когда вы поняли, что идеология национал-большевиков вам близка?

— Эта идеология нигде не реализована, ни в одной конкретной политической системе. В этом её главная сила. В отличие от фашистского режима, она не запятнала себя ни кровью, ни массовыми репрессиями. Она нова и свежа тем, что призывает к действию.

— Какие действия? Лимонова сейчас как раз судят за эти призывы, идущие вразрез с Конституцией РФ. В чём здесь новизна?

— Мы никогда не скрывали, что мы готовили революцию.

— Вы даёте себе полный отчёт в том, что говорите?

— Разумеется. Это часть идеологии моей партии.

— Какие цели вы преследуете?

— Наша цель — это социальная и национальная справедливость.

— Что несправедливого совершило государство по отношению к вам?

— Молодёжь при этом строе вообще лишена будущего. Ей не предлагается ничего, кроме наркотиков.

— Но не все принимают наркотики? А вы сами?

— Нет.

— Даже не пробовали?

— Нет.

— Так какова была цель вашей акции?

— Ущемлённые права ветеранов войны и семисот тысяч русских, которые не являются гражданами в Латвии.

— Акция удалась?

— Ветераны в тюрьме больше не находятся.

— Предположим, что это ваша заслуга. Но трое молодых парней, наоборот, изолировали себя от активной жизни. За это время вы могли бы, например, нарожать кучу детей.

— У вас какая-то странная арифметика: один старик, трое парней, куча детей. Вопрос не об одном старом человеке, это вопрос принципа.

— Сергей, вы сказали, что идеология вашей партии не запятнана кровью. Тем не менее, образ насилия присутствует и в разговорах, и в действиях, и даже та ваша акция… Вы же понимаете, что не яблоко взяли с собой, а муляж гранаты.

— Ни один человек не пострадал, поэтому говорить о насилии не стоит.

— Своей акцией вы совершили преступление?

— Если это преступление, то против законов Латвии, не России .

— Если бы социальная обстановка соответствовала вашим представлениям, чем бы вы занимались?

— Было бы все о`кей или было бы о`кей лично у меня?

— Все.

— Это бессмысленный вопрос. Есть такая русская поговорка: "Если бы, да кабы, то во рту росли грибы…"

— В Самаре есть общественная организация, благодаря которой немецкие мальчики и девочки приезжают из благополучной Германии и работают в детских домах и в домах престарелых. Представьте: вы не лезете на башню и не пикетируете возле ФСБ, а просто…

— А просто отмывают грязные деньги через Россию.

— Но у нас полно дел, которые под силу молодым и сильным.

— Я вытащил из тюрьмы старика, которому почти девяносто лет, и он сделал очень многое для своей страны.

— Сережа, вы по любви выбрали свою профессию?

— Не знаю, в детстве очень любил биологию.

— Может быть, вам просто не нравится эта профессия, и отсюда ваши партийные увлечения?

— Это вы уже какой-то фрейдизм разводите.

— У вас будет семья, когда вы выйдите? Вы надеетесь на это?

— Семья — это большая ответственность, я не могу себе это позволить.