Газета Завтра 592 (13 2005)

Оставляя социологам и историкам вопрос о том — люди ли сделали безумным наше время, оно ли делает безумными их устремления, стоит, тем не менее, задаться вопросом: утрата каких привычных связей так меняет современника. И в чём ярче всего проявляется замена одних ценностей другими? И, главное — что же, собственно, есть ценности и как не поменять подлинные на бижутерию? Не нужно даже поверхностного взгляда, чтобы увидеть, как в результате этого обмена пострадали самые сложные, самые тонкие настройки межличностных и общественных взаимоотношений. И в первую очередь именно высшее проявление самобытного духовного и интеллектуального начала и отдельного человека и общества в целом — художественное творчество. При всей своей "относительной свободе" от политики и экономики эта сфера оказалась не просто уязвимой, но абсолютно беззащитной перед давлением новых экономических отношений, полностью определяющих нынче пресловутое "общественное сознание". И, как более доступный для давления, театр первым испытал на себе их прессинг. Процесс мутаций нравственных ориентиров под новонэпмановским лозунгом "Красивенько жить не запретишь" благодаря телевидению был столь стремительным, что театр оказался готов к этому ещё меньше, нежели другие сферы общественного сознания. Он в одночасье, словно ниже ростом стал. И в социальном и в художественном отношении. Натянул на классическую трагедию попсовое тряпьё. С драмы содрал одежды стыда и совестливости и подменил набором скабрёзных реприз и анекдотов. Комедию превратил в стриптиз. Опошлив и принизив всё, на чём зиждется достоинство свободного творчества, он угодливым заискиванием перед самым пошлым требованием зала превратил само своё существование в бездарный спектакль неведомого доселе русскому театру жанра. И поднял на пьедестал мамону. Как справедливо заметил художественный руководитель театра на Малой Бронной Лев Дуров, пошлость — веление времени.