Газета Завтра 592 (13 2005)

Из Валентина подобных сантиментов не вытянешь. Не опишешь. А вот Ивану Касаткину в его очерке столетней давности повезло больше. Он эти чувства отходника, Панкрата своего, запечатлел убедительно: "Город — вот он! Вдали смутно начали поблескивать огни, широко рассыпанные по горизонту, а над ними, в сумрачном небе, нависла широкая шапка слабого зарева. Вот он, город, где неустанно, дни и ночи, выковываются деньги, горы денег!.. Напряженно вглядываясь туда, Панкрат надбавил шагу, но в душе у него не радость была, а тоска свинцовая. В одном месте дорога преграждалась основательной, в два бруса, изгородью. Панкрат хотел было обойти ее стороной, но, подумав, полез между брусьями.

— Стой, куда тебя прет! — окликнул его из тьмы голос. — Вылезь-ка, эй!

Будто из-под земли вынырнул человек при бляхе и с фонариком в руке.

— А мне бы в город, — недоуменно растаращился Панкрат на человека, вытаскивая застрявшую меж брусьев ногу.

Тот что-то хотел ответить мужику, но только улыбнулся. В то же время вполоборота он прислушивался к быстро нараставшему вдали шуму. Потом он отошел и встал там, за изгородью, навытяжку, держа в руке флажок.

А из-за поворота уже неслись со страшным гулом три огненных глаза, кидавшие себе в подножие яркий сноп света. Не успел Панкрат сообразить что-либо, как трехглазое чудовище, помелькав огнями, с железным гоготом и яростным лязгом промчалось мимо, чеканя утихающее вдали: та-та-та, та-та-та..."

От поезда из Вельска ехали мы с Валентином еще 100 километров на северо-восток. Вышли из автобуса у занесенной снегом будки ожидания, ставшей величиной с суфлерскую. По желобу лесной дороги в сказочном сосняке шагали четыре километра. В деревне по тропинке-траншее добрались до дома Брагиных.

Встреча была пылкая, но выдержанная. Ни слезинки не выступило даже на бабкиных глазах. Мать Валентина, почтальонша, а в прошлом учитель физкультуры, сияла, как счастливая невеста. Отец только пожал сыну руку, безо всяких объятий и тем более поцелуев — это вам не чувственная Москва.

Бутылка водки стояла потом на столе, но одна и на всех.

Про деньги, заработок Валентина, не было не спрошено, не сказано ни слова. Вообще, ничего у парня про Москву не выпытывали. Смеялись, шутили, подначивали, приметив в говоре изменения.

После обеда Валентин с отцом оделись и пошли к соседу. У того личный трелевочник. Пошли подряжать соседа на вывоз леса для нового дома. Отец в делянке навалил сотню хлыстов и разделал. Теперь нужны были деньги на вывоз, и они, эти деньги, приехали из Москвы. До распутицы, до таяния болот все бревна будут на стройплощадке на задках дома Брагиных.

Деньгами Валентина двинулась семейная жизнь в ширину и высоту. К весне, к маю намерен еще Валентин купить подержанный мини-трактор. И всего-то просят 35 тысяч.

Летом Яуза пересохнет. Его "корабль" встанет на прикол, весьма кстати тут и сенокос подоспеет. Он опустит нож мини-трактора и в свое удовольствие подстрижет родные луга.

А осенью — опять в Москву.

Дома Валентина уже окрестили инвестором. Кличка приклеилась. Он от столичного капитала отколупывает и муравьем тащит в глубь России.

Ему дотации ни к чему.

ЖИЛИ-БЫЛИ

Сапоги-коньки куплены были не случайно, а в результате кропотливых поисков и тщательного отбора. Приобретением осталась довольна: оно виделось мне и практичным, и оригинальным. Честно говоря, за эту цену можно было купить и сапоги, и коньки. Но к выбору меня настойчиво подтолкнул продавец, уговорщицкий профессионализм которого, надо признать, более чем высок: за несколько минут, пока ты натягиваешь изделие итальянского кожпрома на ногу и делаешь пару шагов к зеркалу, дать столько разнообразных положительных характеристик и сапогу, и тебе — это надо уметь. Да так сказать, чтобы клиент поверил: хорошо! хороша! хороши!

Отмечу: особенность этого оригинального изделия в том, что если у обыкновенных коньков лезвие одно и располагается вдоль подошвы, то у сапог-коньков их несколько, все они расположены поперёк. И от этого эффект — сверх всяких ожиданий и фантазий. К тому же изготовлена подошва с представляющими с ней одно литое целое лезвиями из сверхгладкого пластика. Потому, если для скольжения на классических коньках по ровной или чуть наклонной плоскости человек должен прилагать некоторые усилия, то описанное выше устройство сапог-коньков не требует ни малейшего старания: достаточна масса вашего тела да та естественная округлость, что имеет поверхность земного шара. И катишься — дух захватывает, ни с чем не сравнимое ощущение: пока сам не испробуешь — не поймёшь. Куда там какому другому экстриму!