Газета Завтра 600 (21 2005)

… Прежде всего скажу, что 9 мая, после того как в колодце нашли обугленные останки детей, я разговаривал с депутатом городского Совета (фамилию его обещал не называть), говорю ему: "Почему вы молчите? В городе ведь произошло несчастье, о котором трубит уже весь мир". Он мне в ответ: "Это уже не наш, не городской уровень. Это уровень краевой, а даже, может, и московский. И принимать какое-то решение может как минимум Александр Геннадиевич или Александр Викторович".

Утром 12 мая я имел короткий разговор со спикером, из которого уяснил, что он не является сторонником внеочередной сессии, но и не противник её, а как решат депутаты.

Примерно через час после этого я говорил по мобильному телефону с губернатором. Я склонялся к внеочередной сессии, о чём и сказал Александру Геннадиевичу. Он ответил, что мою тревогу разделяет, просил держать его в курсе дела, если я соберу необходимые 15 голосов моих коллег-депутатов. Вскоре после обеда необходимые подписи были собраны. Проблем с ними не было вообще.

То, что очень важна сессия, я уяснил сегодня утром, когда с депутатами Ю.Абакумовым и С.Андроновой побывали в Ленинском районе, в семьях, где потеряли мальчишек. Посетили все пять квартир. Встречались и говорили с безутешными родителями. Общее впечатление вынесли такое, что кланяться надо нашему великому народу за его терпеливость, за его сдержанность и достоинство. Перед нами предстали люди, конечно, усталые, опустошённые, настороженные, но были они мудры и сдержанны, смотрели в глаза, приглашали сесть. Мы могли ждать и враждебной реакции, всё же мы власть, хотя вроде и не виноваты в случившемся. Могло быть что угодно. Они могли бы и сорваться, накричать, и это было бы понятно и простительно. Во всех пяти семьях мы прежде всего выражали сочувствие, говорили, что их беда стала общей бедой. Они отвечали на наши вопросы смиренно и с надеждой. Пока нет результатов экспертизы, никто из них не верит, что несчастье произошло именно с их детьми.

Вначале побывали в семье Алиевых, вышел из комнаты глава семьи Саюб, жена его не встаёт, лежит, плачет. Из разговора с ним выяснилось, что за две комнатки платят в месяц 3,5 тысячи рублей. Перебиваются с трудом. Ободранные бараки ещё военных, видимо, времён. Что он сказал? То, что и после нам все сказали: "Нельзя держать родителей в диком напряжении. Молчат, молчат. Даже отгоняют, отпинывают. Я не очень верю, что это наши дети. 8 мая, — рассказывает он дальше, — вдруг сообщили, что нашли останки. Бегу в милицию, спрашиваю: "Нашли?". Отвечают, что нет. Я говорю: "Там 150 человек на улице и все плачут, знают, что нашли". Мне со злом говорят, мол, иди отсюда. Я продолжаю спрашивать. Мне другой милиционер, тоже грубо: "Вали отсюда. Ты что, не понимаешь?". Правда, у Саюба на всю районную милицию вроде нет прямых обид, говорит, что вот отдельные сотрудники действительно поступали не по-людски.

Наталья Макарова, мама Димы, так и заявила: "Мы же люди. Нам-то можно было что-то рассказывать… По-человечески могли бы поговорить с нами". Она убеждена, что беда как-то связана с военным городком, он рядом, полузаброшен. Колодец с обугленными телами — рядом с забором военного городка. И в несчастный случай, говорит она, никто из пяти семей не верит.

Дети все — из благополучных семей, ухоженные, воспитанные, хорошо учились, успевали. Даже можно сказать: домашние дети. Куда им бежать? Папа Саши Лавренова Пётр нам сказал: "Было на дворе минус 5, а сын ушёл в рубашке. Мы его искали всю первую ночь, я в куртке продрог, а нам милиция говорит, что они сбежали из дома". Мама (Лариса) устало проговорила: "Пусть обстоятельно исследует экспертиза, чтобы нам не хоронить чужого ребёнка". И она же попросила нас, депутатов, помочь в благоустройстве двора, где нет ни спортивной площадки, ни беседки, ни песочницы. Что делать детям во дворе? Идти на пустыри, на свалки?

Кстати, оперуполномоченный (Наталья Владимировна) сказала нам, что милиция с первого дня отнеслась к случившемуся с полной серьёзностью. Уже 18 апреля, спустя двое суток поисков, начальник райотдела всех собрал: "Дело крайне серьёзное. Какой побег? Дети ведь и есть хотят. Где они? Искать! Искать!" Милиция Ленинского района была сразу сконцентрирована, сосредоточена.

В семье Таумановых такая же гнетущая атмосфера страха и ожидания. Друг пропавшего Максима — собака по кличке Пират — тоскует без мальчика. Ходили по окраинам, пустырям, нигде пёс не почуял ничего, не среагировал. "Была чёрная машина. Но в том, что их силой затолкали в неё, — говорит Оксана Тауманова, — никто не верит. Заманили чем-то мальчиков... Шестой мальчик бежал к машине, упал, машина поехала без него, не стала ждать. А так бы и шестерых увезли". В этой же семье сказали, что милиция была ограничена в возможностях, например, заявили: "Бензина нет у нас!". Сейчас в докладе А.Горового прозвучала дикая цифра: всего на 27 процентов обеспечена милиция бензином!