Газета Завтра 614 (35 2005)

Становилось жарко. Солнце широкими косыми потоками проливалось в зал, светило на сидящих людей, медленно перемещалось по детским головам, словно выжигало их. Дети просили пить. Матери накрывали детские головы носовыми платками, косынками. Обращались к захватчикам за разрешением пойти в туалет и напоить детей. В ответ раздавался рык, вытягивался в сторону просившей вороненый ствол автомата.

БОЕВИКИ НЕПРЕРЫВНО ПЕРЕМЕЩАЛИСЬ ПО ШКОЛЕ, устанавливали минные ловушки, обустраивали амбразуры у окон, переносили амуницию и взрывчатку. Взмокли, поснимали черные, обтягивающие головы маски, некоторые совлекли камуфлированные куртки, оставшись в майках. Стрижайло их мог рассмотреть. Это были молодые мужчины, сухощавые и подвижные, с наметанными взглядами и движениями спецов, умевших обращаться с оружием и зарядами. Действовали так, словно школа была им знакома. Все их действия были расписаны, подчинены продуманной схеме. Каждый имел свое место, свою работу. Их расовый тип отличался от черноволосых, сочных, волооких осетин. Они были худы, длиннолицы, рыжеватой масти, некоторые почти белесы, почти славянского вида. Изъяснялись между собой на непонятном горском наречии, к заложникам обращались по-русски, с характерным кавказским косноязычием. Они были ингуши или чеченцы, и у всех было похожее выражение лиц, — деятельное, озабоченное, направленное мимо страдающих заложников, к какой-то, им одним понятой цели, к которой они стремились, не желая видеть в заложников подобных им людей, а лишь необходимый и обременительный материал, который служит достижению цели. Так погонщики обращаются с коровьим стадом, направляя животных на бойню, уже не жалея, не скупясь на удары и окрики, торопя на заклание.