Газета Завтра 614 (35 2005)

Стрижайло понимал, что этот визит — лишь один из множества эпизодов, случающихся ежеминутно вокруг захваченной школы. Не меняет общего хода дел, который, по замыслу беспощадного демиурга, ведет к кошмарной развязке. И его, Стрижайло, воля и вера, его духовный подвиг будут востребованы в заключительный ужасный момент, где ему предстоит спасти не только этих изнывающих детей и женщин, но и все человечество. Отдельные эпизоды, не влияющие на конечный итог, не интересовали его. Не интересовали страсти политиков, ложь журналистов, беспомощность силовиков, кликушество соглядатаев. Он больше не был политологом. Освободился навсегда от болезни извращенного разума, азарта развратного игрока, порочной страсти художника. Он был блаженный, духовидец, мученик, выбранный небом для вселенского подвига.

Через некоторое время Аушев и "Снайпер" вернулись в зал. Аушев держал в руке исписанный лист, бегло, на ходу, читал.

— Пусть ко мне не суются, — "Снайпер" говорил раздраженно. — Не нужны ни жиды, ни японки, ни московские придурки. Пусть явится сюда Президент. Если мужик, а не тухлая рыба, пусть обменяет себя на детей и женщин.

— Думаю, он не явится. Ты наивен. Я жалею, что ты в это ввязался.

— Аллаху виднее, — мрачно ответил "Снайпер".

— Позволь мне увести с собой пару десятков людей, — Аушев повернулся к толпе, наблюдавшей множеством затравленных глаз.

— Возьми десяток, — "Снайпер" усмехнулся, будто сочувствовал слабости мужественного человека. — Десять человек — встать, на выход!

Стал тыкать наугад в сидящих людей, нетерпеливо их подгоняя. Те быстро подымались, торопились выбраться из толпы, отделиться от пленных, размежеваться с ними, оторваться от страдающего скопища. Женщины, дети, подростки, совсем малютка на неустойчивых кривых ножках. "Снайпер" отсчитал десяток, а люди продолжали вставать, стремились на пустое пространство зала, цеплялись за тех, кому повезло.

— Назад!.. Сука, назад!.. Пристрелю!.. — "Снайпер" отталкивал, бил, кричал. Схватил за плечи хрупкую девочку, которая вцепилась в синюю юбку женщины и истошно визжала.

— Моя дочь!.. Умоляю!.. Богом прошу, отпусти!.. — женщина упала на колени.

"Снайпер" плюнул, перестал трясти худые девичьи плечи. Обратился к Аушеву:

— Бери одиннадцать. Нам оставшихся хватит.