Газета Завтра 786 (50 2008)

Алексей БЕЛЯЕВ-ГИНТОВТ. Само то, что я оказался в главной тройке - меня немного удивило. Но это было моим первым удивлением, за которым последовало второе, совершенно органически вытекающее из первого. Дело в том, что все три номинанта так или иначе связаны с советской эстетикой которая, в свою очередь, наследует мощные традиции русского авангарда. Так что, мое попадание в шорт-лист премии вполне можно объяснить принципиальным выбором экспертов, которые сознательно или подсознательно находятся в поисках утраченной преемственности.

"ЗАВТРА". А нет ли у тебя ощущения, что твое выдвижение есть ничто иное, как компромисс жюри с исторической, политической и эстетической реальностью сегодняшней России? Ведь посредством этого решения премия сдвигается в сторону подлинной актуальности и начинает соответствовать комплексу общественных настроений и ожиданий.

А. Б-Г. Так или иначе, премия Кандинского представляет нашу страну. И для меня чрезвычайно важно, что, вне зависимости от личных предпочтений судий, мое искусство получило такое признание. Я всегда хотел выступать от лица большинства.

Я ни в коем случае не отделяю себя от страны, от нашего народа.

"ЗАВТРА". Алексей, твое выдвижение вызвало неутихающий скандал в среде адептов "современного искусства"…

А.Б-Г. Я бы сказал так: на безоблачном небосклоне современного искусства прорезалась черная молния моей альтернативности.

"ЗАВТРА". Но все же. Некоторые монополисты на все современное в искусстве были так уязвлены твоим триумфом, что в ход пошли личные оскорбления. Не обошлось дело без обвинений, смахивающих на доносы. Как ты ко всему этому относишься?

А.Б-Г. Я рад, что началась дискуссия. Пусть и таким парадоксальным образом. Эта дискуссия совершенно необходима, и я уверен, что она продолжится, но уже в другом, более серьезном формате. Список претензий ко мне, список обвинений удивительным образом совпадает с претензиями, которые предъявляются сейчас России извне. Это и врожденный тоталитаризм, и систематическое нарушение прав человека, и тяга к неограниченной экспансии.

Ко всему этому прибавились обвинения в фашизме, что было для меня полной неожиданностью. Я вынужден каким-то образом реагировать, и в поиске возможных реакций я буду исходить из масштаба предъявленных обвинений. Я занят поиском ответных шагов, проецируемых на ситуацию в стране в целом.

"ЗАВТРА". После устроенной тебе коллективной обструкции, как ты будешь дальше взаимодействовать с ополчившимися на тебя "актуальщиками"?

А.Б-Г. Чем дальше живу, тем интенсивнее ищу площадку, максимально независимую от состоявшихся уже традиций - московских и питерских. Пока она не найдена, я пользуюсь любой площадкой, приемлемой для высказывания. Я страшно далек от каких-то там интриг и страшно благодарен всем поддержавшим меня, а так же всем атаковавшим. Всё, что не убивает нас, делает сильнее. Мой ответ не заставит себя ждать.

"ЗАВТРА". В августе наша газета вскользь писала о твоей поездке в район боевых действий во время кризиса в Южной Осетии. В двух словах расскажи о своих впечатлениях.

А.Б-Г. Наконец-то я увидел, что Юг России выглядит так, как он должен выглядеть. Я увидел множество воинов, с каждого из которых можно лепить статую… Ведь мужчина в бронежилете, в портупее, с гирляндой гранат для подствольника, с ножом, пистолетом и пулемётом достоин увековечивания. После этого чрезвычайно жалко и нелепо выглядят безоружные люди на фоне гор, нелепо выглядит небо, в котором нет вертолёта, бездарно выглядит горная дорога, по которой не идут российские танки…

"ЗАВТРА". По слухам, после этой твоей творческой командировки президент Южной Осетии Эдуард Кокойты пригласил тебя принять участие в разработке архитектурного плана нового Цхинвала. Каковы идеи на сей счет?

А.Б-Г. Я думаю, ничего благороднее сталинского архитектурного проекта быть не может. Идеальным проектом для восстановления Цхинвала был бы стиль Сталина. Сталинская архитектура - это эманация Солнца, а святость осетинской земли очевидна для каждого, бывавшего там.

"ЗАВТРА". В мире, в России, в среде художников сейчас происходят удивительные метаморфозы. Есть ощущение, что мы живем на стыке больших исторических эпох. Что подсказывает тебе твоя художественная интуиция?

А. Б-Г. Да, наступает ясность. Наступает кристаллическая ясность, ибо мы все понимаем, что впереди непредсказуемое время. Очевидно, что все, к чему мы так привыкли, - заканчивается. Привычный мир тает на наших глазах. Для меня, например, совершенно очевидно, что мы живем не в послевоенное, а в предвоенное время. Хотя будущее вариативно. Единственное, чего можно ожидать определенно, так это Конца света и Второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа.

Беседу вёл Андрей Фефелов

Анатолий Туманов БЫТЬ! Кризис и культура