Читаем Газета Завтра 821 (85 2009) полностью

Это прекрасно понимает и сам Емелин, обладающий некой потаённой глубиной, раскрывающийся сполна в своих стихах и отмалчивающийся в ставших многочисленными интервью. Впрочем, он вполне отчетливо указал на своё место: "Я считаю себя представителем определенного культурного кода - советских людей брежневской эпохи… Время рыночных реформ выкосило это поколение. Я чувствую себя их послом, представителем, адвокатом. С точки зрения этого позднесоветского быдла я и пишу. Мне их жалко, я вижу их всех насквозь. Это и есть моя позиция: оставить какую-то память об этих людях…" Остаётся только добавить, что он сам родом из этого "позднесоветского быдла" и никогда другим не будет. Он - поэт прямого действия, и он мечтает о действии в жизни своих героев. Хотя уже не очень верит в исполнение своей мечты. А жаль. Может, его стихи, как и книги других, подобных ему поэтов, прозаиков, рокеров, мечтателей, бунтарей, станут прямой идеологией нового поколения. Не Гандлевского же с Кушнером читают на молодёжных тусовках и на многочисленных сайтах, не Айзенберга с Амелиным, а Емелина и Родионова, Струкову и Прилепина, Садулаева и Бородкина.

Высоколобые либералы и официальная прилизанная литература их признавать не хочет, гордо отворачивается от них. Коммерческий шоу-бизнес не прочь их прикупить, как прикупали в своё время даже битлов, несмотря на их поддержку ирландских бунтарей из ИРА, как уже с потрохами купили Шнура, когда-то неуёмного вольного рокера, ныне ублажающего олигархов и царственных Матвиенок на знаково-революционной "Авроре". Там же некий Каплевич организовал некое пошлое постмодернистское действо по емелинскому "Кризису", в своё время опубликованному у нас в "Завтра". Это издёвка олигарических пошляков и над идеей любой революции, и над смыслом емелинского стиха, восхваляющего "Кризис" как некую месть разжиревшим буржуям. Буржуи весело смеются и над кризисом, и над всем творчеством Емелина. В следующий раз на очередное действо они позовут и самого Емелина, мол, потешь нас, приятель, почитай свои пророчества, а мы посмеёмся. Неужели поэт за какие-то жалкие баксы пойдет им навстречу? Надеюсь, нет. Сколько можно обманываться? Емелин защищал либеральную демократию и Ельцина в августе 1991 года, был против расстрелянных бунтарей 1993 года. Прозрел, блестяще написал о таких же, как он сам, разочарованных ”романтиках свободы”. Собственно, это никакой не лирический герой, это поэма "Судьба моей жизни" - автобиографическая поэма. Так и воспринимайте. Исповедь жизни инженера, бомжа, церковного плотника, защитника демократов, разочаровавшегося скептика и, в конце концов, воспитателя скинхедов.

Не положишь им палец

В несмолкающий рот.

Ах , великий страдалец,

Иудейский народ…

Получили гринкарты

Умных слов мастера,

Платит Сорос им гранты,

Ну а мне ни хера.

Средь свободной Расеи

Я стою на снегу,

Никого не имею,

Ничего не могу…


Женя Лесин назвал его социально-политическим лириком, ему видней. Можно сказать, как поэт, Емелин рожден "Независимой газетой". Либералам он чужд, (если только не ляжет под них, как Шнур), патриоты правильные тоже от него шарахаются, вряд ли можно представить его подборку стихов в "Нашем современнике", хотя попробовать надо будет. Тут тебе и мат, и крутой экстремизм, который проходит как хохма, как прикол, в "Независимой" или в "Ультра.культуре", но в "Нашем современнике" или в "Дуэли" будет восприниматься всеми прокурорами, как призыв к действию. Вот в пространстве эстетически радикальной прессы (от левого до правого фланга, тем более в России эти фланги так часто меняются, без пол-литры не разберешь), от "Независьки" до "Завтра" и живёт поэзия Всеволода Емелина. А еще многочисленные, (может быть, сотни тысяч) читатели интернета. Есть сетевые поэты, и их большинство, которые не попадают в толстые журналы и в солидные издательства из-за бездарности. Но есть и такие, как Емелин, которые не вписываются в явно устаревший формат прикормленной властями литературы. Не представляю, чтобы с Емелиным, к примеру, пожелал встретиться Владимир Путин. Потому откровенно советую большому русскому поэту, одному из редчайших народных ретрансляторов эмоций и чувств Всеволоду Емелину перестать дёргаться по причине игнорирования его поэзии толстыми журналами и сытыми филологическими тётеньками. Не волнуйтесь, Всеволод, придёт время и будут все те же чернявенькие писать о вас диссертации. Впрочем, уже заметили, уже вовсю пишут, и сейчас вас ожидает самое тяжелое испытание, как бы, пройдя огонь и воду, вам пройти и их гламурные медные трубы. Таким и оставайтесь, кем вы есть: "одним из непонятных русских, всем мешающих людей". Смирятся и с вашими стихотворными формами, с рваным ритмом, со скрытыми римейками. Еще будут писать о вашей филологической мудрости, стараясь не замечать неполиткорректности.

Главное - не поддавайтесь на их призывы к толерантности. Лучше тормошите рабочие районы. Глядишь, несмотря на ваше определенное отчаяние, и сбудутся ваши мечтания.

Лишь в кителе Сталин

Желтеет на фото -

Хранитель окраин,

Где нету работы…

От этих подростков,

Перейти на страницу:

Похожие книги

1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары