Газета Завтра 877 (36 2010)

     Разумеется, все эти процессы не могли пройти мимо внимания партийных и государственных органов власти. Однако значительная, если не большая часть советской номенклатуры уже к началу "перестройки" была заинтересована в смене своего статуса формальных управляющих общенародной собственностью в полноценных собственников-капиталистов. И ради этого была готова поступиться не только принципами коммунистической идеологии, но и интересами своей страны, фактически играя роль "агентов влияния". Самым показательным с данной точки зрения является поведение верхушки КГБ СССР во главе с В.А.Крючковым, которая уже по своей позиции не могла не понимать, куда и зачем ведет страну горбачевская "перестройка". Однако она не только заняла позицию "благожелательного нейтралитета" по отношению к "перестроечным" процессам, но и активно участвовала в их реализации, как это было, например, в процессе уничтожения ГДР и падения Берлинской стены, как это было в Румынии и в других странах Восточной Европы, а также в союзных республиках, где все "народные фронты" создавались из агентуры и кадрового резерва "чекистов", в основном по линии "пятерки", и за реализацию этих проектов несли ответственность местные руководители комитета. Более того, верхушка КГБ нередко даже направляла действия "перестройщиков", самым ярким проявлением чего, стало, на наш взгляд, подписание В.А.Крючковым и Б.Н.Ельциным 6 мая 1991 года соглашение о создании КГБ РСФСР с передачей в эту структуру части имущества и кадрового состава союзного КГБ. То есть тем самым Крючков де-юре признал суверенитет России задолго до ГКЧП и уничтожения Советского Союза. Само собой, данный акт трудно представить как личное решение главы КГБ — оно наверняка было согласовано с М.С.Горбачевым. И если так, то предположение о том, что Горбачев, Крючков и Ельцин "играли в шесть рук" одну и ту же пьесу, можно считать фактически доказанным, а эпизод с избранием Б.Н.Ельцина 29 мая 1990 года председателем Верховного Совета РСФСР только с третьей попытки: после "критической" речи в его адрес М.С.Горбачева, который уже тогда вызывал отвращение и отторжение значительной части консервативно настроенных депутатов, а также загадочного снятия "в порядке партийной дисциплины" кандидатуры лидера российских коммунистов И.К.Полозкова, — приобретают совершенно иное качество. Получается, что Горбачев уже расчетливо сдавал смертельно опасную для него власть своему преемнику. Кстати, практически ту же самую операцию в 1999 году "провернул" и Б.Н.Ельцин, выдвинув на первую роль в государстве В.В.Путина.

     С этой точки зрения представлять верхушку КГБ и лично В.А.Крючкова как группу недалеких или же "мягкотелых" людей, попросту "прозевавших" идущие в стране процессы, — конечно, можно и безопасно, но ни в коем случае не соответствует действительности.

     Анализ их действий в период "перестройки" и особенно в рамках ГКЧП показывает, что имеются только два варианта логичного и непротиворечивого ответа на вопросы о том, почему не была отключена связь у президентов СССР и РСФСР, не взят под контроль "Белый Дом", а самое главное — не интернированы Ельцин и его ближайшее окружение, что было легко сделать и на аэродроме "Чкаловский", куда Ельцин приземлился, возвращаясь из Алма-Аты, и по дороге из аэропорта, и на правительственной даче, оцепленной спецназом КГБ, куда он поехал и начал пить из-за начавшейся депрессии…

     Но на следующий день страна увидела совсем другого Ельцина, решительно и без всякого сопротивления берущего все рычаги власти в свои руки, переподчиняющего союзные министерства и ведомства республиканским российским, ничуть не боящегося последствий этих своих неконституционных и преступных по советским законам действий. Кто был или говорил с ним вечером 18-го и/или ранним утром 19 августа? Кто дал ему гарантии необходимости и безопасности его действий? Этого мы, наверное, никогда не узнаем. Но Крючков, если и не был сам этим таинственным незнакомцем, то наверняка знал, не мог не знать, кто им является.

     Так вот, согласно первому варианту ответа, председатель КГБ СССР был лично настолько порядочным и деликатным человеком, что просто не мог допустить решения, связанного с "насилием", а тем более — с "кровью". Что на фоне всего вышесказанного, не говоря уже о кровавой истории "перестройки", выглядит весьма и весьма маловероятным.