Газета Завтра 882 (41 2010)

     Дело теперь стоит на контроле, как пишется в ответных письмах.

     Могу еще много писать: и как они действительно голодные сидели, через неделю я не выдержала и написала в инфоцентр СибВО, но нашего сына тут же вычислили, а ведь он мне не жаловался, а просто сказал, что сильно хотят все кушать, потому что их еще не поставили на довольствие и сухпайка не дали. Но хочу сказать, что наш случай не единственный, на этих учениях погибло много ребят. А ведь они уходили служить в мирное время, в мирное место! И откуда у них заложено 3% смертности на учениях? Зачем мы отдаем наших детей, которые САМИ хотят служить?"

     То, что на учениях гибнут солдаты и офицеры, увы, — не новость. И в советское время на крупных учениях происходили несчастные случаи. Военнослужащие гибли в авариях, на стрельбах, тонули, подрывались. Военный — опасная профессия, и степень опасности здесь куда выше, чем в мирной обстановке. Но одно дело, когда эта опасность является контролируемой, с ней борются, её снижают, и совсем другое, когда её фактически провоцируют.

     Нынешняя реформа, которую проводят фаворит действующего премьера министр обороны Анатолий Сердюков и его ближайший соратник по реформе, начальник Генерального штаба Николай Макаров, фактически провоцирует "экстремальное" состояние Вооружённых Сил. Непрерывные перетряски, переформирования, массовые сокращения офицеров, неопределённость и безнадёга — вот состояние сегодняшней армии. Несмотря на все обещания взять ситуацию в армии под контроль и переломить её в лучшую сторону, реальная обстановка в войсках чрезвычайно далека от бодрых заявлений чиновников Минобороны. Дедовщина после перехода на годичный срок службы, вопреки прогнозам, только усилилась, что недавно пришлось признать даже самому министру обороны, который попытался это объяснить просто… ростом количества призывников. Выросла военная преступность, резко возросло число самоубийц особенно среди офицеров и прапорщиков. Понятно, что в этих условиях всерьёз говорить о снижении аварий и катастроф не приходится.

     Можно назначить "стрелочником" солдата, но, для начала прокуратуре стоит проверить, а имел ли право этот солдат управлять боевой техникой? Кто и на основании чего выдал ему удостоверение на право вождения БМП, и было ли оно вообще у него на руках? Имел ли он достаточный опыт вождения и необходимый наезд, чтобы участвовать в столь серьёзных учениях?

     И это не праздные вопросы. Сегодня, когда срок службы солдат сокращён до одного года, работа профильных "учебок" зачастую парализована непрерывным реформированием, а лучшие офицеры и прапорщики просто вышвырнуты из армии, уровень обученности солдат упал ниже всякой критики. За рычаги боевых машин и баранки автомобилей садятся практически необученные люди, часто без всяких документов на их управление. На совещании в Генштабе была озвучена страшная цифра — 60 000! Таков сегодня дефицит водителей в армии.

     В Советской Армии военный водитель, получив права ещё до службы в ДОСААФе, допускался к самостоятельному вождению не ранее, чем через полгода после призыва, часто после окончания соответствующей "учебки". А сегодня только единицы призывников имеют права. И чтобы хоть как-то укомплектовать экипажи, механиками-водителями назначают едва обученных мальчишек, которые уже в боевых подразделениях оттачивают навыки. Часто на собственных товарищах…

     Информация о том, что количество погибших в районе учений "Восток-2010" военнослужащих превысило все допуски, циркулирует уже давно. Но получить какую-либо информацию на эту тему от Министерства обороны не удалось. Цифра погибших и получивших увечья была сразу же после учений засекречена. И только такие вот письма-трагедии позволяют заглянуть за кулисы этих учений.

     Но больше всего потрясает цинизм, с которым столкнулась семья погибшего солдата. Вот строки из ещё одного письма:

     "…Ребенка нам доставили только на 10-е сутки! В простом нетёсаном гробу, обитом синим ситцем, он там весь протек. Мы сфотографировали то, в чём его доставили. Ни свидетельства о смерти из загса, никаких документов, ничего нет! И хоронили мы ребенка на свои средства..."

     Такая вот "реформа" идёт в Вооружённых Силах России. Такая вот "забота" о семье погибшего солдата.