Газета Завтра 9 (1213 2017)

Весь мир — театр, а люди в нём — актёры. Эту растиражированную шекспировскую фразу можно переиначить: каков мир — таков и театр. Чем живёт и к чему стремится человек — всё отражено в пьесах, постановках, декорациях и костюмах. Сценический дизайн и театральная архитектура всегда идут в ногу с модой: зрелищное искусство обязано быть современным и своевременным. Театр соответствует зрителям — их вкусы формируют не только происходящее на сцене, но и стилистику театрального помещения.

В Музее архитектуры имени А.В. Щусева сейчас проходит выставка "Мир — театр. Архитектура и сценография в России". Устроители сообщают: "Выставочный проект продемонстрирует макеты, декорации, архитектурную графику, архивные фотографии, костюмы, планы, зарисовки фасадов, что позволит воссоздать в выставочном пространстве особенности театральной архитектуры и сценографии. Театр как целостный мир — таким представит его экспозиция". Кроме того, зрителям предоставляется возможность отследить эволюцию художественных стилей — от барокко до постмодернизма.

История русского театра началась ещё при государе Алексее Михайловиче ("комедийная хоромина"), но получила своё развитие лишь при Петре Великом. Галантный век на Руси — веха перемен и дерзаний, спешного, иной раз — скоропалительного заимствования европейских привычек. Анна Иоанновна предпочитала оперу (Франческо Арайя) и балет (Жан-Батист Ланде), а при Елизавете Петровне расцветает драматический театр и появляется русский артистический гений — Фёдор Волков. При Анне и Елизавете возводилось много временных сооружений — красивых, изысканных, драгоценных, однако обе государыни отличались известным легкомыслием, не перенося ничего постоянного. Пожары и бесконечные переезды тоже не способствовали сохранению архитектурных памятников.

Франческо Бартоломео Расстелли возводил театральные "храмины", а его соплеменник Джузеппе Валериани — декорации (например, к опере "Сципион", ок.1750). Сценография XVIII столетия — прелести дворцов, арок, боскетов и беседок. Небеса-обманки с пышными облаками, колесницы богов, античные персонажи, спускающиеся на специальных тросах, — оборудование было сложным и дорогостоящим, ибо все чудеса должны происходить "взаправду". При Екатерине Великой двор и столица приобрели тот вид, который потом будет лишь корректироваться. Царица любила стабильность и долговременность. На выставке можно увидеть эскизы и рисунки Эрмитажного театра Джакомо Кваренги (1783-1787), проект дворца искусств Шереметьевых на Никольской улице (1790-е гг.).

К екатерининской эпохе относится и расцвет крепостных театров. На особом счету был знаменитый Останкинский театр (1790-е гг.) — он и сейчас поражает своей акустикой…

XIX век — эпоха императорских театров — Мариинки, Александринки, развитие русской драматургии, нахождение своего стиля и своего места в общемировой классике. Театр из придворной забавы становится общественным развлечением, где ложи, партер и раёк соединяются в едином внесословном пространстве. "…Онегин входит, / Идёт меж кресел по ногам, / Двойной лорнет скосясь наводит / На ложи незнакомых дам…". И тут же: "В райке нетерпеливо плещут, / И, взвившись, занавес шумит". Вот перед нами шедевр Осипа Бове — вариант заднего фасада Большого театра в Москве (1821), а вот работа Джакомо Кваренги — проект Большого театра в Санкт-Петербурге (1811). Именно в это время выработалась устойчивая форма театрального здания, которая в последующие годы лишь модернизировалась. Отдельная тема — пожары. Театры горели чаще иных строений. Вот иллюстрация Эбегарда Лилье "Пожар Большого театра в Москве 1853 года". Сгорело всё — зрительные места, декорации, костюмы. Остались одни обгоревшие стены. Гибель театра была отмечена выпуском лубков, литографий, статей и описанием геройского подвига ярославского крестьянина — кровельщика Василия Марина, который бросился спасать людей. Перестройка (точнее, создание нового театра) заняла не один год. В результате всех этих изменений зрительный зал стал одним из лучших в мире по своей акустике. Оперная прима Антонина Нежданова рассказывала, как она, выступая в первый раз на сцене обновлённого Большого, растерялась: "Какой надо иметь сильный голос, чтобы наполнить его огромное пространство! Я не знала волшебных качеств акустики этого зала, не знала того, что самые лёгкие, еле уловимые звуки великолепно слышны во всех его самых отдалённых уголках".