Газета Завтра 910 (17 2011)

Что касается искажения "привычных образов", то обывателя и в Ленноне, и в Северном, и в Высоцком умиляли исключительно симптомы грядущей эпидемии уродства. Ведь каждую из названных вами знаменитостей окружали питурики-"стилисты". Это они превратили Высоцкого в унизительно провинциальную пародию на Стива МакКуинна для бедных. Северного — в пикантную приправу к Гребенщикову и Бродскому, Леннона в жалкого натурщика для статуи в центре Гаваны. Статуэточки им подавай…

"Завтра". Два-три века назад артисты влачили незавидное существование, воспринимались как беспардонные пустышки. Сегодня артисты — "короли мира". Но и в вашем словаре в их отношении возникают такие слова, как благородство, величие, достоинство.

Г.О. Я считаю гоголевского художника Чарткова одним из благороднейших героев мировой литературы, "свирепый мститель", кажется, так называет его Гоголь. Какая веб-камера могла заснять его кошмарную смерть, или самоубийство Нерваля?

Начав с каталогизации собственных страданий и катастроф, творческие паразиты превратили свою жизнь в перманентный праздник, которому подплясывает вся сволочь человеческая. Пока у художника есть шанс умереть в (относительной) нищете и забвении, он вправе претендовать на величие, достоинство и благородство.

"Завтра". Освоить пять книг за день — нереально, пять фильмов — пожалуй, тоже. Прослушать пять пластинок — вполне возможно. Тем более, когда поток информации напоминает девятый вал. Но будет ли это адекватной "работой" с материалом, не возникает ли здесь потребительская ловушка?

Г.О. Примеры людей, утративших человеческий облик ради бессмысленного всезнайства, буквально мозолят нам глаза. Лет десять назад мы деликатно намекнули — "пора забывать языки", возможно, пришло время забывать и алфавит. Нотная грамота, это точно, искалечила десятки судеб у нас на глазах. Чего не знаешь, того не замечаешь.

"Завтра". Исчезают устоявшиеся за последние десятилетия формы, единицы высказывания. Фактически уходит альбом, снова появляется сингл в виде ролика на ютубе. Есть ли у вас представления о культурных "перспективах".

Г.О. Почему-то возникает этюд складок, сделанный грифелем средневекового рисовальщика, отпечаток молнии на днепровской скале. Но нет, и это, пожалуй, слишком сложно — складки разглаживаются, зигзаги выпрямляются… Пожалуй, главное, поменьше оригинальничать и как можно дольше не принимать себя всерьёз.

Беседовал Андрей Смирнов

Отдел культуры поздравляет Гарика Осипова с пятидесятилетием. Бодрости духа и творческого непокоя!

Борис Лизнёв -- Первый план

В отечественном игровом кино налицо кризис содержания. Это привело к кризису исторического жанра, который когда-то был в российском кинематографе главным.

История — это не просто набор зарисовок из прошлого, которые можно интерпретировать как угодно. Это определённый духовно-нравственный стержень общества. Трактуя историю, мы выбираем путь. Соединяясь с историей страны, мы привлекаем на свою сторону предков. Именно поэтому сегодня за неё идёт нешуточная борьба.

Конечно, история может трактоваться и восприниматься неоднозначно. С одной стороны, мы знаем о Великой Русской Истории, с другой стороны, устами, например, Яковлева нам заявляют, что это тысячелетняя парадигма несвободы.

В советской эпохе одни видят лишь Гулаг, а другие — подвиг. Ведь за ХХ век Россия дважды спасла человечество. Сначала от фашизма, затем от ядерного шантажа. Важны акценты. От того, чья точка зрения выиграет, зависят лицо страны, её идеалы и цели.

Исторический жанр существует неразрывно с историческим мифом. Вне этого мифа его нет. Самый простой способ дискредитировать ту или иную эпоху — подменить её миф. Например, взять великого исторического деятеля, которого действительно необходимо трактовать только в контексте исторического мифа, и погрузить в антураж повседневной жизни, наделить его характерными человеческими чертами, снять с пьедестала. Как сейчас любят говорить: сделать из исторической личности человека.