Газета Завтра 911 (18 2011)

А в главе о Георгии Победоносце я обратился к нейрофизиологии, к теории французского биолога Анри Лабори и к работам крупнейшего советского специалиста по физиологии боли Григория Кассиля. Мне важно было показать, что великое мученичество — это не просто ситуативная святость, связанная с тем, что человек исповедует себя как христианин и за это его казнят, но что это духовная практика. Мученики достигали определённых состояний, которые под силу только человеку, обладающему серьёзным духовным ресурсом. Здесь две основные категории: воины и девы. И если с воинами вроде бы понятно, то, как ни удивительно, девы-великомученицы зачастую претерпевали не меньшие страдания.

Я реконструировал физиологию этого процесса, конечно, гипотетически. Но за событиями священной истории стоят не аллегории, а факты. Факты, которые пролонгируются в сознание следующих поколений и меняют это сознание, и даже меняют саму природу человека.

Сакральная история вырастает из Библии, но ею не ограничивается. Ещё до пришествия Христа, после перевода Библии при Птолемее II Филадельфе, в греко-римской среде началось сопоставление античной мифологии и хронологии с библейской историей. Особенно усилилась эта тенденция в Византии, когда появились такие произведения как "Хроника Иоанна Малалы", где библейская священная история совмещается с мифами и хроникой античных народов. Можно считать это первой пробой написания всемирной истории, где Прометей и Геракл соседствуют с Авраамом и Мелхиседеком.

Такова была генеральная линия православной хронографии вплоть до XVIII века. Даже у Карамзина можно прочитать о Симе, Хаме и Иафете, как родоначальниках народов Евразии.

Я стараюсь восстановить это православное летописное сознание, экстраполировать его в современность, обогатить новым арсеналом — археологическим, философским, изобразительным.

"ЗАВТРА". Есть вариант предельного упрощения христианской истории — как внутри церковной ограды, так и вне неё — низведение всего до моральных категорий. Есть обратный подход — все события, явления, персонажи носят аллегорический характер…

Р.Б. На самом деле я не отрицаю ни буквального подхода, ни символического, космического. Я последовательно прослеживаю земную жизнь Богородицы, и в тоже время показываю, как из этих качеств возник образ Царицы Небесной. И почему произошло отождествление Софии Премудрости Божией с Богородицей.

Марию Магдалину называют блудницей. Хорошо, давайте разбираться. Ведь в Евангелии мы не находим свидетельств того, что она была проституткой. Зато в иудейской среде находим устойчивое желание Магдалину вместе с Богородицей (талмудическое предание их демонстративно смешивает) вписать по ведомству проституции. Видимо, и в Магдалине, и в Марии что-то раввинистическую традицию не устраивало. Потому что блудницей могли называть не только продажную женщину, так могли заклеймить женщину, которая отступила от истинной веры в понимании иудеев. Я интерпретирую "талмудическую блудницу" следующим образом: Мария Магдалина была замужем за римским прозелитом Лонгином. Это моя версия, и как мне кажется, она многое объясняет в Евангелии. Во всяком случае, снимает больше вопросов, чем порождает. А во всех своих реконструкциях я исходил из правила "не умножай без нужды сущности". Хотя я, безусловно, учитываю церковное предание, пытаюсь его согласовать с историческими фактами, с общей композицией евангельского повествования. Следствием такого компромисса являются странные, на первый взгляд, конструкции.

Допустим, для протестантов вообще нет проблем, чтобы у Богородицы были другие дети, помимо Иисуса. Их ничего не тормозит, потому что "не отягощает" церковное предание. Схема проста: Христос — босяк, Мария — многодетная мамаша, апостолы — рыбаки и т.д. Чтобы прийти к расхожим формулам, якобы "для народа", проповедникам приходится избавляться от массы фактов, хранимых Преданием, да и Писанием. Я на это пойти не могу, для меня церковное предание — не пустой звук. Но для меня не пустой звук и историческая правда.

Есть другая опасность — плевать на историческую достоверность. Такова легенда про то, что Богородица жила в "Святая святых" Иерусалимского Храма. Не может такого быть, потому что не может быть никогда. Туда даже первосвященник входил один раз в год. А представить, чтобы там девочка жила?! Почему бы тогда не отправить Христа в Гималаи? Для меня две легенды про Богородицу в "Святая святых" и про Христа в Гималаях — мало отличаются, и ничего кроме улыбки вызвать не могут.

Мы хотим, чтобы священное предание и священная история были частью мировоззрения современного человека? Или пусть всё это остаётся экспонатами кунсткамеры?