Газета Завтра 956 (10 2012)

Из приказа И.В. Сталина от 19 января 1945 г. : »Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника. Каждый должен хранить самообладание, каждый должен быть храбрым… Оставшееся население на завоеванных областях, независимо от того, немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования будут виновные расстреляны«.

20 апреля 1945 г.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Потребуйте изменить отношение к немцам, как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жестокое отношение к немцам вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.

2. В районах Германии к западу от линии устье реки Одер, Фюрстенберг, далее река Нейсе (западнее) создавать немецкие администрации, а в городах ставить бургомистров-немцев. Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной Армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.

3. Улучшение обращения с немцами не должно приводить к снижению бдительности и панибратству с немцами.

Ставка Верховного Главнокомандования.

И. СТАЛИН

АНТОНОВ»

Есть и достаточное количество реальных историй-воспоминаний. Таких, как воспоминания П. Брюхова об убийстве при попытке изнасиловать румынскую девушку: «На следующий день приходят ее родители с местными властями к нам в бригаду. А еще через день органы их вычислили и взяли — СМЕРШ работал неплохо. Иванов сразу сознался, что стрелял, но он не понял, что убил. На третий день суд. На поляне построили всю бригаду, привезли бургомистра и отца с матерью. Механик плакал навзрыд. Иванов еще ему говорит: »Слушай, будь мужиком. Тебя все равно не расстреляют, нечего нюни распускать. Пошлют в штрафбат — искупишь кровью«. Когда ему дали последнее слово, тот все просил прощения. Так и получилось — дали двадцать пять лет с заменой штрафным батальоном. Лейтенант встал и говорит: »Граждане судьи Военного трибунала, я совершил преступление и прошу мне никакого снисхождения не делать«. Вот так просто и твердо. Сел и сидит, травинкой в зубах ковыряется. Объявили приговор: »Расстрелять перед строем. Построить бригаду. Приговор привести в исполнение«. Строились мы минут пятнадцать-двадцать. Подвели осужденного к заранее отрытой могиле. Бригадный особист, подполковник, говорит нашему батальонному особисту, стоящему в строю бригады: »Товарищ Морозов, приговор привести в исполнение«. Тот не выходит. »Я вам приказываю! « Тот стоит, не выходит. Тогда подполковник подбегает к нему, хватает за руку, вырывает из строя и сквозь зубы матом: »Я тебе приказываю!! « Тот пошел. Подошел к осужденному. Лейтенант Иванов снял пилотку, поклонился, говорит: »Простите меня, братцы! « И всё. Морозов говорит ему: »Встань на колени«. Он это сказал очень тихо, но всем слышно было — стояла жуткая тишина. Встал на колени, пилотку сложил за пояс: »Наклони голову«. И когда он наклонил голову, особист выстрелил ему в затылок. Тело лейтенанта упало и бьется в конвульсиях. Так жутко было… Особист повернулся и пошел, из пистолета дымок идет, а он идет, шатается, как пьяный. Полковник кричит: »Контрольный! Контрольный! « Тот ничего не слышит, идет. Тогда он сам подскакивает, раз, раз, еще…

Что мне запомнилось, после каждого выстрела, мертвый он уже был, а еще вздрагивал. Он тело ногой толкнул, оно скатилось в могилу: »Закопать«. Закопали. »Разойдись! « В течение пятнадцати минут никто не расходился. Мертвая тишина. Воевал он здорово, уважали его, знали, что румыны сожгли его семью. Мог ведь снисхождения просить, говорить, что случайно, нет… После этого никаких эксцессов с местным населением у нас в бригаде не было».

Есть огромная, тяжёлая тема, которая много лет является камнем преткновения историков. Споры о том, что было и что не было.  

Что заставило Гуськова снимать эту кинолажу? Сладостный мазохизм? Упоение самоуничижением? Творческая гордыня, когда соблазн перестроить под своё воображение реальность перевешивает здравый смысл и правду жизни? Навязчивая, маниакальная идея «Нет победителей и побеждённых, а есть страшная усталость от этой бессмысленной бойни»? Честно говоря, не хочется копаться в причинах, побудивших небесталанного Гуськова опуститься до столь унылой мерзости. Важно только одно — снята и распространяется очередная мерзкая фальшивка про войну, очередной плевок в нашу историю. И, кроме презрения, эта фальшивка не вызывает ничего.

Рекомендуем к прочтению:

Мой род, мой народ…

Ночь над Москвой…

Жили-были

Любо, братцы?

Без иллюзий

Комментарии

agranovsky , time datetime="2012-03-07 02:49:31.371814" 07.03.2012 02:49 time