Газета Завтра 971 (28 2012)

Итальянский же фильм "A.C.A.B.", он же — "Все копы — ублюдки" — у некоторых любителей однозначных толкований вызвал активное неприятие. Им показалось, что "ублюдки" выглядят чересчур положительными персонажами. Сложно возразить такому восприятию нереальности, но любой здравомыслящий человек понимает, что лучше двадцатый раз пересмотреть "Место встречи изменить нельзя", чем один раз прочесть "Эру милосердия". Эстетически фильм великолепен. А правые идеи, овладевшие европейским обществом, оказались созвучны большинству мнений в жюри кинокритиков, однозначно вручившим "Копам" приз российских кинокритиков и ФИПРЕССИ.

К всеобщему ужасу, главный приз получила британская лента "Отбросы" — межрасовая вариация на тему русской народной сказки "Теремок". Актёр Эдди Марсан также получил приз за главную мужскую роль, сыграв алкоголика, заработавшего себе психологическую травму на войне в Ирландии и пытающегося наладить контакт с темнокожей девушкой-бомжем и её отвратительным парнем из Белфаста. Присутствие Марсана — хоть и лишённое подлинного великолепия — единственное оправдание этой безрадостной истории. Большой патриот и журналист Борис Гришин из ненависти к англоманам упорно именовал сей опус "Отходы", и здесь оговорочка пришлась, как никогда, кстати. При этом в конкурсе присутствовали картина Иштвана Сабо "Дверь" и самый лучший — по мнению обозревателей газеты "Завтра" — фильм фестиваля "Присутствие великолепия" Ферзана Озпетека, о котором мы еще напишем отдельно. Решение жюри отдать главный приз "Отходам" понять человеку здравомыслящему практически невозможно. Возможно, здесь сработало влияние моды — в финальной сцене фильма, снятом женщиной индийского происхождения, мы не видим ни одного белого человека.

Знаковый 74-летний венгерский режиссер Иштван Сабо ("Мефисто", "Полковник Редль", "Хануссен") не снимал уже пять лет. И глядя на последние его работы вроде "Родственников" и "Театра", грешным делом думалось — ну и слава Богу! Поэтому надежд на встречу с прекрасным относительно его новой работы "Дверь" мало кто испытывал. Тем сильней было удивление, что замечательная история о взаимоотношениях двух не слишком молодых женщин в Будапеште конца 60-х оказалась редкой птицей из Большого кино, навыки которого сегодня почти утеряны. Пронзительно-грустный фильм о смерти, любви и ответственности за любимых возрождает воспоминания о лучших творениях Сабо, временами излишне жестоких в их отношении к существующей реальности. Безусловным украшением фильма стала Хелен Миррен — главная претендентка на звание лучшей актрисы фестиваля, приз так и не получившая. Видимо, устроители посчитали, что хватит с нее и прошлогодней награды имени Станиславского "Я верю". Верить во второй раз в Москве не принято. "Что в этой собачке ненастоящего?" — спрашивает в фильме героиня Хелен. А жюри ей в ответ: "Хватит с вас и одного приза имени Станиславского!". Надеемся на то, что Миррен (урождённой Мироновой) на мнение жюри глубоко наплевать.

Не совсем понятно, почему в "Русский след" отправили испанское-литовское "Ледяное молчание". Фильм про солдат "Голубой Дивизии", внутри которой творит свои чёрные дела серийный маньяк, лишён пространства. Заснеженный пейзаж, на фоне которого орудуют масоны, проститутки, гомосексуалисты и коммунисты, должен, вероятно, создавать эффект отчуждения, экзистенциального ужаса перед беспощадными советскими танками и тщетой человеческих страстей. Ведь с таким же — если не большим успехом — можно повествовать о почтальоне, пытающемся доставить посылку с персиками на Фукусиму, или карьеристе-брокере в небоскрёбе WTC. Режиссёр "Ледяного молчания" с задачей не справляется, несмотря на закрученную интригу, действует слишком прямолинейно. И танки показаны менее внушительно, чем в компьютерных играх, и взрывы бомб, препятствующие расследованию "на самом интересном месте", вызывают усмешку. А когда гуманный республиканец, невесть зачем вставший под ружьё каудильо, тушит пламя войны вместе с русским писающим мальчиком, то веры ему, увы, ни на грош.

Хотя в программе "Русский след" были и неожиданные открытия. Осчастливила зрителей казахская лента "Студент" — осовремененная алма-атинская версия "Преступления и наказания". Уже смешно. Судя по качеству картинки и общей проблематике фильма, перестроечное кино наконец-то дошло и до назарбаевских земель. Подобный сюжет много лет назад был описан в бессмертной песне Константина Беляева, которая начинается со слов "Мой приятель-студент, молодой повеса", а заканчивается ницшеанским вопросом "Неужели мои будут все евреи?". Решение проблем в духе Сергея Кара-Мурзы, труды которого с удовольствием цитируют герои фильма, может удовлетворить только весьма неискушенного зрителя.