Газета Завтра 978 (35 2012)

Как бы то ни было, неизбежный распад "Западного" проекта приведет к сложному процессу борьбы уже существующих глобальных проектов в попытках усилить свое влияние или просто возродиться. Главными из них, по всей видимости, на первом этапе станут два: Исламский и "Красный". Первый — в силу своей очевидной на сегодня мощи, второй — как гарант сохранения "технологической цивилизации". И если Россия хочет играть в ближайшие десятилетия хоть какую-нибудь роль в мире, а то и просто сохраниться как государство, нам жизненно необходимо с предельной активностью реанимировать оставшиеся от времен социализма механизмы и технологии и попытаться создать новую российскую проектную идеологию.

Кто найдет выход 

из идейного тупика?

Таким образом, современная ситуация предоставляет нам совершенно уникальные возможности. Почему именно нам?

Дело в том, что западное общество жёстко тоталитарно. Любые попытки заниматься чем-то, не одобренным официальной идеологией, неуклонно преследуются. Наказания, правда, помягче, чем те, что применялись в СССР. Людям всего лишь закрывают возможности карьерного роста. Даже если школьник начинает в своих рассуждениях и высказываниях противоречить основополагающим догмам, то можно смело сказать: хорошего образования он уже не сможет получить никогда. Вместе с тем, существуют разного рода институты и механизмы, предназначенные контролировать положение так, чтобы не завести его в тупик — при критическом развитии ситуации снимаются запреты на вольную мысль. Этот механизм действовал неоднократно на протяжении нескольких веков.

В последний раз он был пущен в ход совсем недавно, когда Фрэнсис Фукуяма, известный тем, что двадцать лет тому назад написал книжку "Конец истории", опубликовал в первом номере журнала "Foreign Affairs" за 2012 год статью под названием "Будущее истории". Коротко перескажу своими словами этот знаменательный текст.

Мы уткнулись в идейный тупик, — пишет Фукуяма. — Современный капитализм умирает у нас на глазах, и по этой причине нам нужная новая идеология. Сочинить ее на старом фундаменте мы не можем потому, что нас сдерживает слишком много запретов. Однако давайте отдадим себе отчет в том, что эти запреты появились в результате противоборства с СССР и вообще с "Красным" проектом. Этого проекта теперь нет, и потому мы можем снять все запреты и дать свободу творчеству, народу. Пусть, дескать, народ сочинит нам новую капиталистическую идеологию. Он даже рисует забавную картинку: "Представьте на мгновение неизвестного сочинителя, который, ютясь где-нибудь на чердаке, пытается сформулировать идеологию будущего, способную обеспечить реалистичный путь к миру со здоровым обществом среднего класса и прочной демократией". Однако Фукуяма тут же предупреждает: есть четыре пункта, от которых ни в коем случае нельзя отказаться. Это частная собственность, свобода, демократия и "средний" класс.

Понятно, почему в этот перечень затесался "средний" класс, который вообще-то не имеет никакого отношения к философским понятиям. Именно он, "средний" класс, собственно, и требует наличия частной собственности, свободы и демократии. Бедным эти блага ни к чему — им от них ни жарко, ни холодно. А богатым свобода и демократия не нужны, потому что свою собственность они могут защитить самостоятельно. Таким образом, "средний" класс становится очень важным связующим звеном.

Итак, Запад открыто заявил, что объявляет конкурс на новую идеологию. И здесь мы сталкиваемся с совершенно любопытной вещью. Мировоззрение, философия, тщательно проработанная и многократно переписанная история Запада создавались в последние сто лет в ходе борьбы с коммунистической идеологией, одним из ключевых элементов которой является тезис о конце капитализма. Соответственно, в западной модели, в либеральной философии и прочих построениях капитализм принципиально бесконечен. По этой причине новая философия, которую предлагает разрабатывать Фукуяма, если и будет разработана, станет всего лишь обновлением капитализма.

Возможно ли такое обновление?

Давайте разберёмся, откуда в коммунистической идеологии взялся тезис о конце капитализма? Мы привыкли считать, что его придумал Карл Маркс и что он естественно вытекает из Марксовой теории смены формаций. Но тогда возникает другой вопрос: почему Маркс решил заниматься теорией смены формаций? А дело вот в чем. Маркс как ученый — не как идеолог и пропагандист, а именно как ученый — политэконом. Политэкономия как наука появилась в конце XVIII века, и разработал её Адам Смит, потом подхватил Давид Рикардо, и Маркс, в некотором смысле, был продолжателем их традиции. Так вот, тезис о конце капитализма появился у Адама Смита, и не исключено, что Маркс и занялся-то концепцией смены формаций, потому что понимал: капитализм — конечен. Ему было интересно разобраться, каким будет посткапиталистическое общество.