Читаем Газета Завтра 987 (44 2012) полностью

Помянутые выше газетные стратеги и киновояки вроде Володарского знают 5-6 имен из истории Второй мировой войны и по своему усмотрению тасуют их, как угодно, суют, куда вздумается. Из немецких военачальников они особенно любят мурыжить имена генерал-полковника Гудериана и генерал-фельдмаршала Манштейна. И вот читаем: "Направлением (!) танков Гудериана был Сталинград". Это летом-то 42-го?! А на самом деле ещё в конце декабря 41-го бравого генерала вместе с тридцатью высокопоставленными коллегами Гитлер снял с постов и отправил в отставку, точнее, в резерв ОКХ. За что? А вот за то самое — за разгром под Москвой. Так что никакого отношения к битве за Сталинград любезный Гудериан не имел, он залечивал душевные раны в Берлине. 

И дальше: "Армия Манштейна рвалась на Кавказ..." Во-первых, рвалась не армия, а группа армий "А", и командовал ею с 10 июля 42 года не Манштейн, а генерал-фельдмаршал Вильгельм Лист, которого 10 сентября заменил опять же не Манштейн, а сам Гитлер (10 сентября—21 ноября 1942 г.). За что он намахал Листа? За то, что тот не смог выполнить задачу: окружить и уничтожить наши войска между Кубанью и Доном. Это несколько противоречит уверенному, но корявому заявлению романиста о том, что "немцы устраивали нам котлы с легкостью шахматных партий(?)". 

И ещё: "Ставка главнокомандующего..." Не было такой штукенции, а была Ставка Верховного Главнокомандования (СВГ). И вся эта чушь — на одной первой странице романа, даже в первом абзаце.

Такого же уровня познания Володарского и о Красной Армии. Так, у него особист не своим делом занимается, а отвечает за разминирование. Но не выполняет задачу, и солдат посылают в атаку прямо по минному полю, впереди — Цукерман и Родянский. И губят на минах целую сотню, потом заградчики расстреливают ещё сотню... И нет конца этим придуманным ужасам. Я уж не говорю о том, что тем летом 42 года наши солдаты и офицеры в романе уже носят погоны, а на самом деле их ввели только в 43-м, и, конечно, не сразу все получили. У иных персонажей красуется на груди орден Боевого Красного знамени, а то и два-три, но такого ордена у нас никогда не было. Как не было Ставки главнокомандующего, как не давали перед боем по 300 грамм (полтора стакана!) водки и многого другого, что напихал Володарский в свой роман. И вот в этом портативно элитном издательстве "Вагриус" никто не знает, что за вздор пустили гулять по свету тиражом в 15 тысяч экземпляров.

А уж надеяться, что у них есть чувство родного языка, совсем наивно. Уверенный, что это истинно народный язык, романист уснастил речь своих персонажей такими его образцами: "гля", "штоль", "щас", "нехай", "ежли", "я тя пристрелю", "я те покажу", "отзынь", "ты чё?", "тебе чё?", "чё там?"...И т.п.

Но главное, в фильме по сценарию Володарского всё выглядело так, словно штрафные батальоны были основной, решающей боевой силой Красной Армии, как в других шедеврах искусства доказывается, что советская индустрия — дело рук заключённых. В действительности и штрафники, и заключенные составляли не более 2-3% численности Красной Армии и трудового народа, из чего нетрудно понять, какова была их роль. Но, разумеется, и за это спасибо. Ведь Радзинский или Сванидзе, Сарнов или Млечин вовсе никакой роли не сыграли.

Стремясь раздуть роль штрафников, а заодно бросить тень на приказ Сталина №227, Володарский на обсуждении фильма решил спекульнуть великим авторитетом маршала Рокоссовского. Он, говорит, писал в воспоминаниях: "5 июля 42 года к нам подошла 2-я бригада штрафников". Значит, была и 1-я". А на самом деле у Рокоссовского вот что: "В августе 1942 года к нам на пополнение прибыла стрелковая бригада, сформированная из людей, осужденных за разного рода уголовные преступления. Они добровольно вызвались идти на фронт, чтобы ратными делами искупить свою вину. Правительство поверило их чистосердечным порывам" (с.136).

Так что же мы видим? Во-первых, дело было не в начале июля, а в августе, т.е. уже после выхода приказа Сталина. Во-вторых, тут бригада добровольцев-уголовников, а не штрафников. Штрафных полков, бригад, дивизий вообще не было — только роты и батальоны. В-третьих, у Рокоссовского нет никакой "2-й бригады". Сценарист просто "впарил" это от имени маршала.

Перейти на страницу:

Все книги серии Завтра (газета)

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное