Газета Завтра 989 (46 2012)

Среди дивизии — знаменосец: утомлённый, седой, с зачехлённым знаменем, которое пока не время раскрывать. Оно всё изрезано и иссечено пулями и осколками, закопченное, грязное. Он держит знамя, боясь выпустить из своих окостенелых ослабевших рук. Дивизия движется через эти топи, проталкивает грузовики с боеприпасами, обозы, фургоны с красными крестами, в которых стонут раненые. И с каждой верстой всё меньше остаётся воинов и солдат. Но вперёд, вперёд, вперёд, только вперёд!

По сторонам булькает и чавкает таинственное, злое, жестокое болото. Из-под зелёных кочек вдруг выглянет какой-нибудь жуткий домовой, вскрикнет злобная ведьма, взлетит болотная — перепончатая, с тяжёлым чёрным клювом — птица. Духи болот пугают, глумятся, визжат, хохочут. Сверху, сквозь тощие, едва живые ёлки и сосны, налетает вражеская авиация, бомбит колонну в болоте. Повсюду взрывы, обрубки ног, рук, изрезанные, израненные тела. Вперёд! Вперёд!.." ("Завтра" №34, 2012 г.)

Спасибо, Александр Андреевич! Спасибо за пронзительное слово об усталой дивизии, прорывающейся через вражье гнилое болото на светлый простор родного Русского поля!

Все мы, Русские патриоты — уже давно добровольные бойцы этой дивизии. Мы в ней с самого начала, с первого призыва. Мы были с ней во времена её прежней славы, не покинули в годину горя и смут. Все вместе, падая и вставая, утопая в болоте, захлёбываясь его зловонной жижей, толкали по гатям пушечные колёса, несли на плечах снарядные ящики, подбадривали унылых, подтягивали отстающих. Многие из нас не дожили сгинув в проклятой трясине, так и не дождавшись битвы, не дотянувшись до вражьей глотки…

И вот сегодня от имени рядовых бойцов нашего русского отряда, от имени моих боевых друзей, живых и мёртвых, — я хочу поговорить с командиром нашей дивизии. 

Да, с ним самим…

Я хочу поговорить с тобой, наш кремлёвский комдив! 

Пришла пора высказаться. Время не ждёт…

Чуешь, комдив? События ускоряют свой бег. Враги сильны, коварны и беспощадны. Скоро бой, жестокий и кровавый. 

Так объяснимся же заранее, комдив. Заранее, пока мы с друзьями тебе ничего не должны. Даже, наоборот, это ты должен нам кое-что. 

Двенадцать лет. Двенадцать лет после твоего назначения к нам в дивизию, мы ждали... Двенадцать лет мы терпели лишения и скорби, голод и холод, разруху и мглу, пока ты там, наверху, в "высших эшелонах", боролся со своими врагами, завистниками и интриганами. Пока уничтожал конкурентов, одного за другим, при этом не обращая на нас, по большому счёту, никакого внимания. 

А ведь это мы, рядовые, молчали и терпели, и тем помогали тебе победить. Мы безропотно подставляли плечо, раз за разом поддерживали тебя в свирепых схватках, каждая из которых без нашей поддержки могла оказаться для тебя последней. 

И вот сегодня ты, наконец, победил! Ты выиграл свой личный бой, свою персональную битву. Утвердился, окреп, заматерел. 

И теперь мы хотим спросить у тебя:

Ты с нами, комдив?

Ты — тот, которого мы ждали, или нам ожидать другого?

Ты готов связать с нами свою судьбу? Ты отдаёшь себе отчёт, что мы вместе стоим на том роковом рубеже, где кончается лукавая "политика" с её хазарским постмодерном, и начинается — наконец-то начинается! — настоящая живая жизнь, жизнь накануне грозной, ослепительной вечности? Ты готов отдать заветный приказ, готов выпустить на волю нашу силу и мощь, высвободить колоссальные энергии нашей мессианской жертвенности, нашей священной ярости? Ты понимаешь, что грядущая война не пощадит никого, что в её алчное, пылающее жерло один за другим рухнут все мировые лидеры, все империи и континенты? Ты понимаешь, что отдав этот долгожданный приказ и став олицетворением нашего общего Дела, нашего великого Возрождения, нашей общей воли к Победе, ты попадешь не только в пучину земных катаклизмов и бурь, но в самый центр иных, сакральных, таинственных энергий, которые от века движут мир?

Если да, если ты готов к этому, то ты не можешь не понимать: скоро с твоим именем пойдут в бой полки. С твоим именем будут умирать солдаты. Твоим именем матери будут называть младенцев, оно будет возноситься к Небесам в столичных храмах и затерянных монастырях, в жарких молитвах миллионов русских сердец!

Скажу тебе правду: мы устали ждать. Ты нужен нам, комдив. Мы и так слишком долго ждали тебя. Скажи нам честно: тогда, зимой, на площади — помнишь, ты плакал? Это был ветер, или сердце твоё тогда и впрямь дрогнуло, почуяв великое, бесценное, неповторимое чувство единства со своим народом, благодатное чувство веры, верности и любви?