Где деньги, мародер?

— Как мы видим, из затеи Пепеляева ничего не вышло, — сказал я. Нда, успех моего выступления перед безумным Юрием пока довольно сомнительный… Впрочем, чего я ожидал? Никаких смертоубийств и кровавых подробностей же… — Более того! Получившие эти монеты магнаты перессорились между собой и устроили настоящую резню за право обладать ими.

Ага! На резню он отреагировал лучше!

— А теперь, — с воодушевлением продолжил я, — когда интерес к этой истории уже все забыли, эти монеты пылятся в никому не нужных кладах. И чтобы получить их, нужен всего лишь историк. Вроде меня.

Я подмигнул Матонину и подбросил монету на ладони.

— Существует легенда, что тот, кто сумеет собрать их все, — вполголоса проговорил я Матонину на ухо. — Станет императором Сибири.

Эту импровизацию я только что придумал, но, похоже, попал в точку — в глазах Юрия засветился безумный огонек алчности.

— Императором? — задумчиво переспросил он. — Но это всего лишь глиняный оттиск!

— ну не понесу же я на собрание вроде этого настоящее золото, — я усмехнулся. — Кроме того, существует еще одна легенда…

— Ладно, ладно! — Матонин замахал руками. — Я понял! Ты ищешь покупателей? Сколько у тебя таких монет?

— Всему свое время, господин Матонин, — сказал я.

— Так мы все-таки знакомы? — Юрий снова нахмурился.

— Нет, — я быстро покачал головой. — Просто у меня есть список гостей, и я опознал вас по описанию.

Блин, прокололся. Надо бы все-таки от него отвязаться. Матонин непредсказуемый и эксцентричный. С него станется продержать меня рядом с собой в течение всего этого собрания, а у меня совершенно другие планы.

— Интересно… — начал Матонин, но его прервал пронзительный звук звонка. Под шумную трель на сцену вышел Кащеев, накинувший поверх строгого черного костюма фиолетовую мантию.

— Господа, прошу внимания! — громко объявил он. Но гости как-то особенно на его появление не отреагировали. Рядом со столом продолжили пить пиво под многочисленные закуски. Стайка студентов куда-то откочевала. Кажется, за кулисы. Воспользовавшись заминкой, я кивнул Матонину и с самым озабоченным видом направился в сторону сцены. Быстро. Чтобы он не успел меня остановить.

— Прошу внимания! — еще громче сказал Кащеев. — Прежде всего, я рад приветствовать здесь старых и новых друзей университета…

Дальше его речь я не слушал. Примерно было понятно, что он там будет говорить. Бла-бла-бла, программа собрания, важные гости и все такое. А я пока так и не решил, что именно буду вещать со сцены. А студенческий распорядитель, за которым я краем глаза следил, куда-то как назло делся.

— Прошу прощения? — сказал незнакомый парень, на которого я случайно налетел, пока крутил головой.

— Ой, извините! — сказал я.

— О, я смотрю, вы избавились от Матонина-младшего! — сказал незнакомец. — А я уж думал, не пойти ли вас выручать!

— Вы с ним знакомы? — спросил я, разглядывая нового собеседника. Совсем молодой, лет семнадцать. Или даже еще моложе, просто строгий темно-синий костюм делает его старше. На галстуке — зажим из белого металла с рубином размером с горошину. На среднем пальце правой руки — перстень в пару к зажиму. Незнакомый, совершенно точно. Никогда его раньше не видел и даже никого на него похожего.

— К несчастью, да! — парень скривил недовольное лицо. — Кстати, я Стас Демидов. А вы?

— Богдан Лебовский, — представился я.

— Новенький? — Демидов оценивающе осмотрел меня с ног до головы.

— Так заметно? — я хмыкнул.

— Есть что-то такое… Растерянное, — он подмигнул. — Но держишься неплохо, не переживай. Ты случайно не инженер?

— Неа, — я помотал головой. Как они все странно переходят с вы на ты и обратно, я никак не могу привыкнуть!

— Жаль, — младший Демидов покрутил на пальце перстень. — Нам на производство нужен один. Придется ждать презентаций и слушать, какие они все замечательные.

— А вы же здесь всех знаете, да? — спросил я.

— Ноблесс оближ, как говорится, — он кивнул. — Конечно, знаю. А что? Повести экскурсию?

— А можно? — спросил я.

— Ну если ты никуда не торопишься и тебе не надо готовиться к выступлению… — Демидов многозначительно покосился в сторону сцены, с которой все еще вещал Кащеев.

— Успею, я не первый, — легкомысленно отозвался я.

— Как скажешь, Лебовский, — Демидов криво ухмыльнулся. — Вот этот толстый, который пытается ухватить рыбу с тарелки и сейчас прольет на себя соус — Шарль Дюфлон. Его легко можно опознать по двум мордоворотам, постоянно трущимся рядом.

— Это он строил цеппелины? — спросил я, разглядывая неказистого на вид дядьку. Брюки на заднице висят мешком, рукава пиджака какие-то перекошенные, галстук повязан непонятно как. Усы еще такие… дурацкие. «Это нэ усыки, это пропуск в трусыки!» или что-то вроде того. В лице совершенно ничего изысканного или французского — типичная такая простецкая мужицкая ряшка.

— О, не только цеппелины! — глаза Стаса восторженно сверкнули. — Месяц назад он показывал свою версию боевого шагохода! Ты не смотри, что он выглядит как запойный куркуль! Он настоящий техномаг, и клан сколотил за несколько лет такой, что те же Матонины уже забеспокоились!