Где деньги, мародер?

— Хм, а звучит интересно, — Демидов посмотрел на меня. Интересный такой взгляд. Не азарт романтика, сделавшего стойку на очередное приключение. А как будто циферки запрыгали. — Можешь считать, что я в деле. Надо что-то подписать?

— Да нет, — я подмигнул. — Я пока просто… почву прощупываю, что ли.

— Я тебя услышал, — Стас серьезно кивнул. — Ты мне идею рассказал, и теперь в дело вступают и мои интересы тоже. Я хочу в этом участвовать. И хочу гарантий, что ты не соскочишь. С подписанными документами это превратится из просто трепа в рабочий проект. Понимаешь, о чем я?

— Ты говоришь прямо как Бюрократ, — сказал я и, оценив недоумение на его лице, поспешил объяснить. — Бюрократ — это прозвище одного парня из моей команды. Клауса Витте. О! Кстати, у меня есть идея. Раз уж речь зашла про подписи и печати, то мне имеет смысл поговорить с моим деканом, чтобы все сформулировать. А тебе — покопаться в памяти и составить список задач, которыми мы могли бы заняться. Ну, там, коллекционные ценности, клады и вот это вот все.

— По рукам, — Демидов протянул мне узкую холеную ладошку. Я, разумеется, ее пожал. И мысленно возликовал. Кажется, все складывается как надо! — Вот моя карточка. Я остановился в «Метрополе», портье знает, в каком номере. До завтра вы управитесь с документами?

— Конечно! — самоуверенно заявил я.

— Тогда как насчет встретиться за завтраком и все подписать? — спросил Демидов.

— Отличная идея… — тут я вспомнил про Соловейку. — А, стоп! У меня с утра учебные дела. Обед?

— Договорились! — Демидов еще раз протянул мне руку, на этот раз уже прощаясь. Потом сбежал по ступенькам и уверенной походкой зашагал прочь от университета.

Я затушил все еще тлеющую сигарету. Ну да, курильщик я тот еще — разок затянулся, а все остальное время просто размахивал ей, как дирижерской палочкой.

Зашел в холл, огляделся. Выцепил взглядом Ларошева, который, активно жестикулируя, разговаривал с Синильгой Азаматовной. Радужное настроение снова сменилось на тревожное — в холле уже лежало несколько тел, прикрытых тканью. Двое парней-студентов несли кого-то на носилках в сторону лестницы.

Я шагнул в сторону Ларошева, но тут кто-то тронул меня за плечо. Я повернулся. Незнакомый парень. Темные волосы, темные глаза. Кажется, мой ровестник. Одет в обычный черный костюм, вроде моего. И темно-синюю рубашку.

— Прошу прощения, — он вежливо улыбнулся. — Я случайно услышал ваш разговор сегодня.

— Ммм? — я изобразил интерес и насторожился.

— Насчет легенды про императора Сибири, — нейтральным тоном продолжил парень. — Кстати, меня зовут Павел. А вас?

— Богдан, — сказал я. Что-то было неправильное в этом незнакомце. Как будто я его видел раньше, только вот не мог вспомнить лицо.

— Ваш собеседник не проявил к истории должного интереса, — сказал Павел. — А вот я бы хотел узнать подробности…

— Я бы не сказал, что у этой легенды есть серьезные основания, — начал импровизировать я, мучительно пытаясь вспомнить, кто же это такой, и почему его лицо кажется мне знакомым. — Вы слышали про Золотые Соболя?

— Сибирская денежная единица? — спросил он. — Я считал, что это просто соболя, без золота.

— Почти сразу после баниции Анатолий Пепеляев собрал всех крупных сибирских промышленников и торговцев, — я облокотился на колонну, — чтобы учредить сибирское государство. И на этом соборе было отчеканено тысяча золотых монет. Их разделили между магнатами в знак того, что каждый из них так или иначе причастен к управлению. Вот только он забыл пригласить, так сказать, аборигенов. И телеутский шаман тогда произнес не то пророчество, не то проклятие. Точную формулировку я не знаю, но суть была в том, что пока все эти монеты находятся в разных руках, никакого объединения не будет. Зато если найдется кто-то, кто соберет всю тысячу, то он и сможет взять над сибирской землей власть. Вот, собственно, и вся легенда.

— А что за предмет вы показывали? — Павел слушал очень внимательно. Даже слишком, на мой взгляд. Особенно с учетом того, что эту легенду я сочинил на ходу. И шамана этого тоже просто придумал. Я сунул руку в карман и достал глиняную монетку. Протянул Павлу.

— У того, кто сделал эту копию, должен быть и оригинал… — задумчиво проговорил он. — Сколько вы хотите за них? И сколько штук у вас есть?

— А я разве сказал, что они у меня есть? — я взял из его пальцев монету и опустил обратно в карман.

— Хорошо, — он пристально уставился на мое лицо. — Сформулирую предложение иначе. Я готов купить у вас Золотые Соболя. В любом количестве. И готов предложить больше, чем любой другой покупатель.

— Хорошо, я буду иметь это в виду, — сказал я и бросил взгляд в сторону Ларошева. Тот все еще общался с Синильгой Азаматовной.

— Нет, вы меня не поняли! — Павел придержал меня за плечо. — Я дам на тысячу соболей больше, чем любой другой покупатель. За каждую монету. И не смотрите на мой наряд, внешность бывает обманчива. Вот моя карточка. Если меня не будет на месте, оставьте сообщение у метрдотеля, и я найду вас сам очень быстро.

Я взял кусочек тисненого картона.

Павел Изместьев.