Где эльфа последнего дом. Дитя во тьме (СИ)

Сколько длилось беспамятство, эльф не знал. Когда он наконец очнулся, первым делом подумал: «Только бы не рассвет!»

По времени и ощущениям, рассвет должен был давно наступить.

Юноша приподнял веки, они были непривычно тяжёлыми, и даже это незначительное усилие его утомило. А ведь вампирам усталость неведома. Означать это могло лишь то, что жить ему осталось недолго.

Глетчер повёл глазами, за окном была глухая ночь, несмотря на все его ощущения. Сам он лежал на кровати в небольшой опрятной комнатке, в углу горел камин, горько пахло высушенными травами. Он был полураздет, и рука и плечо его были заботливо и умело перевязаны. Кто-то спас его?

Вампир попробовал пошевелить раненой рукой, ничего не вышло, лишь слабо задрожали кончики пальцев. Похоже, он надолго (если не навсегда) потерял способность двигать ею. А впрочем, непривычная слабость не давала ему двигать и левой рукой, да и вообще двигаться. Эльф сдался, закрыл глаза и слабо вздохнул. Да, он умирал, но кому-то было не всё равно, кто-то пытался его спасти…

«Глупые люди!» — подумалось ему.

Слабость плавно перешла в дрёму, привиделось что-то из живой, эльфийской жизни. Пронеслись перед глазами все Праздники, зашумело в голове от смеха и песен. Привиделись бескрайние луга Эльфриса, синева неба, прожилки сияющих от солнца облаков. Промелькнул быстрой тенью порт, откуда началось его несчастливое путешествие. Умиротворение сменилось болью: возвращались воспоминания вампирские. Будто вся жизнь пробегала перед его глазами. Наконец привиделась ему и Сэнна.

— Сэнна… — пробормотал он и вздрогнул от того, что чья-то рука легла ему на лоб.

Глетчер с трудом открыл глаза, увидел подле себя темноволосую кареглазую девушку. Подумалось сначала, что из вампиров, но потом почувствовалось, что флюиды, которые она излучала, живые. Девушка приподняла его голову и поднесла к его губам чашку с ароматным травяным настоем. Юноша плотно сжал губы и, насколько мог, отворотился: вампиры ничего, кроме крови, пить не могли.

— Выпей, это поможет, — увещевательно сказала девушка.

— Ничего мне уже не поможет, — выговорил эльф и сам не узнал своего голоса: тот был глухим, прерывающимся, по-вороньи хриплым.

— Не упрямься, эльф! — рассердилась она и вновь попыталась его напоить.

— Я не эльф, — возразил юноша и снова сжал губы.

— Как же, конечно эльф, — уверенно кивнула она.

— Да посмотри ты на меня, коринна! — раздражённо отозвался Глетчер.

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — удивилась она.

— А как тебя зовут? — в свою очередь удивился эльф.

— Карина. А тебя?

— Ками… Глетчер. Меня зовут Глетчер, — едва слышно ответил он.

— И почему же ты, Глетчер, утверждаешь, что ты не эльф? Обыкновенный эльф, как и все в Блэкдейле. Выпей, тебе легче станет.

— А что такое Блэкдейл? — поморщившись, спросил он.

Её глаза удивлённо вспыхнули.

— Или ты не помнишь, откуда ты родом? Здесь я тебя и нашла.

«Значит, — понял Глетчер, — я куда-то перенёсся… в какую-то далёкую страну…»

— Скажи-ка, — вслух промолвил он, — далеко ли отсюда до Вудденстона?

— Никогда не слышала, — покачала девушка головой.

Похоже, колдовство занесло его в совершенную глушь. Но он рад был умереть вдали от мест, причинивших ему столько боли.

— Что со мной?

— Ты сильно обожжён, — вздохнула Карина. — Как тебя угораздило?

Эльф скрипнул зубами, ощутив, что притупленный болью голод вновь ожил, и жёстко сказал:

— Не нужно было меня спасать. Мне всё равно недолго осталось.

— Вот ещё, умирать он выдумал! — снова рассердилась девушка. — Мои снадобья тебя в два счёта на ноги поставят!

Он отрицательно качнул головой и повторил:

— Я умираю.

— Замолчи же! — Её глаза неожиданно наполнились слезами. — Не смей так говорить!

Юноша замолчал, не понимая, почему она может плакать по совершенно не знакомому ей человеку, попытался уклониться от питья, которое она настойчиво подталкивала к его губам, и глухо вскрикнул от нового всплеска боли. И эта боль была тем сильнее, чем острее становился его голод.

— Сам виноват, — заявила девушка. — Выпил бы лекарство, не было бы так больно. Тебе вообще шевелиться нельзя!

Глетчер усмехнулся:

— А ты неосмотрительно спасла того, кого спасать не следовало. Кто я такой — ты знаешь? Если бы знала, прошла бы мимо, даже не взглянув. Я и этого не заслуживаю.

— Странно ты говоришь, — насторожилась Карина. — Ведь у нас, эльфов Блэкдейла, такое правило: коли кто нуждается в помощи, так помоги.

— Так ты эльфийка? — поразился Глетчер, всматриваясь в её лицо и только теперь примечая её заострённые уши.

— Странно, что ты сразу не понял, — заметила она. — Мы же одного роду-племени.

Сказать, что эльф был удивлён, — ничего не сказать. Эта девушка утверждала, что она эльфийской крови, но в ней ничего не было эльфийского, исключая ушей. Это его обескуражило, и он растерянно спросил:

— Как же так… Ты говоришь, что и ты из рода Оберона, но…

— Оберона? — прервала его Карина. — О чём это ты?

— Странно. Если ты эльфийка, как же ты не знаешь имени своего Первого Предка? — вполне обоснованно усомнился Глетчер.