Где место России в истории? [Загадка Дональда Тредголда]

Самым знаменитым, как мы уже упоминали, из представителей «византийской» (или «тоталитарной») школы был Арнольд Тойнби. Третью, наконец, - эллинистическую (или «вотчинную») - представлял Ричард Пайпс.

Не соглашаясь ни с одной из этих школ, замечу, что спорить с ними уж наверняка интереснее, чем со жрецами священных «высказываний». Хотя бы потому, что они не били поклонов ни в чью сторону и полагались, главным образом, на собственные идеи – как, впрочем, и предрассудки. Тем не менее скажу сразу, что, сколько я могу судить, к реалиям политического процесса в России концепции их имеют ничуть не большее отношение, чем цитированные в предыдущей главе «высказывания». Выглядят, как мы увидим, одинаково предзаданными, априорными, Декарт сказал бы абсурдными.

Все эти авторы - корифеи западной историографии. О каждом из них, расскажу отдельно – и, как могу, подробно.

ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ КАРЛА ВИТТФОГЕЛЯ

Этот очень известный в своё время историк совершенно не похож на стандартного западного эксперта. Его книга – образец науки воинствующей. Она бесконечно далека от модной сейчас в нашей гума нитарной области кокетливой «объективности». Ей нет дела до «политкорректности» (чувства юмора, впрочем, Виттфогель лишен был тоже). Что-то смертельно-серьезное, ригористическое пронизывает его стиль, что-то среднее между пуританской суровостью и пафосом крестоносца. Текст его дышит полемикой и кипит страстью.

Как в свое время его отечество, Германия, воюет Виттфогель на два фронта и движется в нескольких направлениях сразу. Тут вам и методология, и теория, и самый приземленный эмпирический рассказ о фактах «как они были», и откровенная политика. Работу его поэтому очень сложно анализировать: до такой степени все в ней связано в один тугой узел, что невозможно ни принять, ни отвергнуть её целиком. Вот это смешение жанров и есть вторая фундаментальная черта его концепции. И потому прежде, чем спорить с ним, есть смысл разбить гипотезу Виттфогеля на составные части и оценивать каждую по отдельности.

Нет ничего легче, чем унизить его, сказав, что его представление о восточном деспотизме есть лишь историческое измерение современной теории тоталитаризма. Или, перефразируя М.Н. Покровского, тоталитаризм опрокинутый в прошлое. Легко и посмеяться над ним, как сделал известный израильский социолог С.Н. Эйзенштадт, заметив язвительно, что «если кто-нибудь желает писать о коммунизме и о Сталине, совсем не обязательно это делать, описывая восточный деспотизм». (2)

Такие аргументы хороши, чтоб отвергнуть Виттфогеля. Чтоб понять его, они бесполезны. А понять его, как мы еще увидим, очень важно. Хотя бы потому, что его влияние очень заметно среди постсоветских историков, сошлюсь на уже знакомого нам Н.Н.Борисова или А.И. Фурсова, автора (совместно с Ю,С.Пивоваровым) знаменитой в 1990-е концепции «Русской системы». А также потому, что к чести западных историков обсуждению книги Виттфогеля посвящен был в 1963 году целый сборник статей.

Тут важно помнить две вещи. Во-первых, история и политика откровенно слиты у Виттфогеля, в отличие от коллег, в единое целое, как корни и ветви дерева: одно не может быть понято без другого. А во-вторых, междисциплинарный подход работает для него лишь в контексте мировой истории, взятой опять-таки как целое. Таковы его постулаты. Можно с ними не соглашаться. Можно сожалеть, что он сам, как правило, им не следует. Но нельзя спорить с ним, не поняв их.

В методологическом плане концепция его сводится к яростному отрицанию марксистского постулата об однолинейности исторического процесса. Как для всякого бывшего марксиста, это больная для него тема, и он много раз к ней возвращается. Универсальность марксизма, его высокомерная уверенность, что провозглашенные им «формации» одинаково подходят для всех стран и народов, бесила Виттфогеля. Он противопоставил ей методологию «многоколейности» исторического развития.

К удивлению критиков, однако, Виттфогель оказался решительно не в состоянии своей методологии следовать. Во всяком случае, центральный тезис его теории состоит как раз в ЕДИНСТВЕННОСТИ исходного исторического пункта деспотизма. Расположен этот пункт, полагал он, в засушливых районах Азии и Ближнего Востока, где люди не могли прокормить себя без искусственного орошения. Именно жизненная необходимость в строительстве гигантских ирригационных сооружений и привела, по Виттфогелю, к формированию менеджериально-бюрократических элит, поработивших общество. Потому и предпочитает он называть деспотизм «гидравлической» или «агроменеджериальной» цивилизацией.