Где мы – там победа!

Похоже, они были неплохо знакомы, так что секретарь с улыбкой кивнул и снова сел за стол. А мы вышли во двор, где нас уже ждала машина. По дороге завязался разговор. Начал его наш новый начальник, сказав, что с моей квартирой он разберется быстрее. Во-первых, бюрократии все еще многовато, а я вряд ли к такому привык. Ему ребята про нашу жизнь много рассказали. Во-вторых, его знают. Опять странность. А он к какой жизни привык? В 98-м уже все было более-менее устроено или я опять не прав? Потом я вспомнил, о чем хотел спросить.

– Егор, а этот полковник, секретарь – это Поскребышев?

– Да. Замечательный мужик. С виду такой себе дядечка, а голова работает, как Дом Советов. Все знает. Да и личной смелости не занимать. Его жену арестовали в 39-м. Он полгода всех вокруг доставал, что это ошибка. И Берию, и следователей, и самого Сталина. Отпустить ее тогда не отпустили, но хоть содержали в нормальных условиях. А потом пошла волна реабилитаций, и ее освободили. Причем «за отсутствием состава преступления», то есть без всякого поражения в правах. Тогда ведь многих освобождали с оговорками, люди и такому радовались. Только сейчас заканчивается окончательный пересмотр дел и у большинства снимают последние ограничения. Так вот.

Да, одно дело читать о репрессиях 1937–1939 годов, а другое самому видеть людей, которые от этого пострадали. Всю оставшуюся дорогу мы молчали. Меня высадили первым, а остальные поехали дальше. Ложиться спать в начале пятого утра это, конечно, нонсенс, но я лег и проспал до десяти утра. Остатки хлеба слегка зачерствели, так что я отправился завтракать в ресторан гостиницы. Вот на выходе из нее меня и встретил сержант в синей фуражке с малиновым околышем. Вручил мне конверт, и ушел. В конверте была записка, где меня приглашали в Управление НКВД по делу о бандитском нападении в парке ВСХВ. В подходящее для меня время. Указывались дни и часы их работы. Все. Оригинальная повестка, ничего не скажешь.

Прикинув, я решил сходить сейчас. Кто его знает, что будет дальше. Сообщил регистраторше, где меня искать в случае необходимости, и отправился выполнять гражданский долг. На входе в Управление предъявил удостоверение и записку-повестку. Мне указали номер комнаты, и через десять минут я сидел перед майором-следователем. Он еще раз проверил мои документы и достал из сейфа дело.

– Скажите, товарищ лейтенант, что вас навело на мысль, что напавший на вас человек не просто бандит?

– Пистолет.

– Поясните.

– Ни законным, ни полузаконным, ни каким-либо другим честным путем модернизированный пистолет «ТТ» не мог к нему попасть. Его выдают под запись только на фронте и только офицерам и бойцам нескольких воинских специальностей. Есть строгий учет утерянного и поврежденного оружия. Если даже у пистолета спилен номер, все равно возможно установить его владельца.

– Установили. Это пистолет командира одной из пограничных застав, который геройски погиб в первый день войны.

– Ясно. Удалось узнать, кто этот тип?

– Удалось. Обыкновенный бандит, но прошедший спецшколу у немцев. В его задачи входила дестабилизация нашего тыла. Основной способ – собрать вокруг себя молодых ребят, чаще всего из шпаны, и создать из них банду, которая будет убивать, грабить и насиловать. Совершив несколько «громких» преступлений, уйти и продолжить свою деятельность в другом городе с другими людьми.

– А почему тогда он инвалидом войны представлялся?

– Тут своя тактика. Немцев даже урки не жалуют. А вот контуженый разведчик, воюющий против всякой тыловой сволочи, – это для многих молодых ребят, к сожалению, романтично. Это потом он их, как волчат, натаскивает, а поначалу увлекает идеей справедливой борьбы с трусами и дезертирами.

– Хитро придумали.

– Хитро. Но ничего, теперь мы будем присматриваться попристальней. А вас, товарищ лейтенант, прошу описать произошедшее. Все, до мельчайших подробностей. Возможно, мы еще что-нибудь сможем раскопать.

– Напишу. Где можно устроиться?

Мне указали место, и следующий час я провел, записывая свои показания. После чего попрощался с майором и отправился назад в гостиницу. Первыми, кого я увидел, войдя в вестибюль, были Кит и Мишка. Они сидели в креслах у окна. При виде меня оба подскочили и выволокли меня обратно на улицу.

– Где ты пропадаешь? У нас и так времени нет, а тут и ты пропал.

– Я же сказал на регистрации, куда пошел.

– Да сказал, сказал, но времени-то все равно нет.

– А куда мы несемся?

– На Шаболовку. Ольга достала Егора, чтобы ты жил возле них. Вот и будешь теперь добираться по часу.

– А метро?

– Чудак, эту линию уже в 60-х построили, сейчас ее нет.

– Черт, забыл. Ладно, придумаю что-нибудь. Живут же там люди и как-то до центра добираются. Кстати, а Ольга почему так далеко забралась?

– А сам не догадаешься?

О чем? А, понял. Там «Пироговка» рядом. Ей до работы пять минут неторопливым шагом.

– Да ладно, она же от всей души, как лучше хотела.

– А мы не знаем. Ладно, вон такси, лови.