Где наша не пропадала

Утром Крапивник прибежал и всю его спортивную биографию выложил: сколько боев провел, сколько из них выиграл, в каких турнирах победил. Первый мастер спорта в поселке появился, так что местная шпана боевой путь земляка выучила лучше, чем историю чапаевской дивизии. Попков и значок предъявил, и удостоверение, и грамоты – все натуральное – никакой липы. Без документов, конечно бы, не поверили, что он трехкратный чемпион области, говорю же – метр с шапкой. Но он и чемпион-то среди таких же «богатырей». У «мухачей» все-таки попроще, посвободнее – мужиков весом пятьдесят килограммов у нас в России раз два и обчелся. Это у средневесов не очень-то разбежишься на пьедестал, всегда найдется желающий остановить. И все-таки чемпион – все равно чемпион. Ели бы он догадался, что я не слышал о его титулах, он, конечно бы, принял стойку, и скучно бы мне пришлось. А тут расслабился парень. Привык за отпуск хозяйничать на танцах. Ребята рассказывали, как он скреб, искал случай для демонстрации техники, но желающих не было. И тут я со своей наивностью… Когда он очухался и вернулся на пятачок, меня уже увели, Ирка быстро сообразила, чем пахнет. Он, конечно, узнал, кто посмел его ударить, грозился замучить сдачей. Даже к дому нашему подходил, в окна заглядывал. Потом компания моя на пятачке появилась. Он к ним. А те сами не знали, где меня искать. Но если уж первое слово вылетело, то за вторым они в карман не полезли. Заявили, что бить своих не позволят даже ему. Кончилось бутылкой мира. Тем более что у мастера спорта был уже билет на утренний поезд – в купейный вагон, между прочим, хотя и езды меньше пяти часов. Короче, повезло мне. Такие фокусы с нокаутами два раза подряд не проходят.

Потом я в боксерскую секцию около месяца ходил, но не прижился. Бить человека по морде ради спортивного интереса – не вижу я в этом удовольствия, да и получать – тоже как-то не очень…

Боров

Хороший человек любую дурную кличку облагородит. Вон Юрку Батурина Поленом на стадионе прозвали – и ничего обидного. Гаркнет толпа: «Давай, Поленушко, не подведи!» – и для парня все невозможное возможно. Пока играл – Поленом звали, завязал – в Юрия Петровича превратился. Отвалилась кликуха, и хирургического вмешательства не понадобилось. А уж если человечек с дерьмецом, тогда и приличное прозвище злее клейма въедается. Борька Перетолчин в поселке жил. И все звали его Боровом. Боров – не свинья, вроде бы и ничего оскорбительного. Так ведь и нормальным словом обматерить можно. Он, кстати, и не похож был на борова, скорее – на собаку. Бывают такие псяры: помойки караулят, глазенки злющие, а хвосты поджатые, вроде бы всех боятся, а хватануть за ногу исподтишка случая не упустят.

Завелась в округе мода угонять чужие мотоциклы. Не насовсем. На день-два – полихачить, а потом возвратить. Особым ухарством считалось девчонок на краденой машине покатать. В деревню, например, на танцульки забросить или в ту же деревню за чужими яблоками сгонять. Крапивник одолжил подобным методом чей-то «Ковровец». Спрятал с вечера, а на заре хотел смотаться на рыбалку. Подходит утром к тайнику, стал заводить, а мотоцикл не заводится – тросик со свечи уплыл, растворился за ночь, туманом смыло.

Вору навар, а воришке – шишки.

Развернулся Крапивник и короткими перебежками домой, в глубокое подполье. Сидит, носа на улицу не высовывает. Ждет.

А дождался дядю Васю Кирпичева на пару с хозяином «Ковровца». Тот, когда хватился, сразу к властям, а сыщик наш все сведения в народе добывал. Большое искусство для этого дела требовалось и терпение немалое, народ в поселке неоднородный подобрался: один слепой, другой глухой, третий немой… Но если не у седьмого, так у девятого – и ушки топориком, и язык по колено. Ваньке деваться некуда – сознался, но только в своем грехе. Тросик, мол, честное слово, не брал, вот вам крест и под салютом всех вождей. Он если и врал, все равно божился, однако дядя Вася почему-то поверил. Да и как не поверить? Зачем пацану запчасть? Мотоцикла у него нет. Попробует толкнуть – сразу же попадется, поселок – не город. Поверить-то поверил, но ущерб возмещать все равно пришлось Ванькиной матери. С хозяином деньгами рассчиталась, а с Крапивником – по-свойски. Мужика в доме не было, а мужской ремень для профилактики имелся. Хороший ремешок, солдатский. Может, единственное, что от залетного папаши осталось. Бедная Ванькина спина, особенно ее нижняя часть.

А тросик увел Боров. Но это немного погодя всплыло. После того как он… Дикий, конечно, случай.

Крутимся как-то на стадионе и вдруг видим – старушонка и незнакомая тетенька дядю Васю Кирпичева конвоируют. Физиономия у милиционера чернущая, словно гуталина объелся. Мы притихли. На всякий случай карты спрятали, хотя и подозреваем, что искать будут нечто другое. Подходят, и старуха сразу же палец в Крапивника:

– Этот! – говорит.

Ванька шмыг за наши спины и уже оттуда, чуть не плача:

– Опять я! Где что натворят, все на меня. Не лазил я в их огород!