Где нет параллелей и нет полюсов памяти Евгения Головина

Христианство — это откровение Божие настолько сильное, настолько все поглощалось им, что все прочее падало ниц. Можно, если угодно, сопоставлять его с религией Диониса, вплоть до людоедства, поедания плоти, но это уже теперь никого не интересовало. Только XIX, XX век тут начал находить параллели. Альтман говорит, что Вячеслав Иванов думал, что Дионис — второе лицо Пресвятой Троицы. Иванов, поэт и солидный ученый, очень важный, знал несколько языков. Он перешел в католичество, считая, что православие бессильно и слабо, продалось власти. А католичество держится гордо и грозно, закрепилось на всех материках под единым руководством. Ходили слухи, что Иванова хотят поставить кардиналом. Альтман рассказывает, что папа Пий XII однажды спросил Иванова:

— Известно, что вы занимались Дионисом.

— Да, Ваше Святейшество.

— Знаю, это есть в ваших трудах начала века. Мне хотелось бы знать, что вы думаете о Дионисе, кто он такой?

— Это, Ваше Святейшество, второе лицо Пресвятой Троицы!

Папа покраснел, задрожал, посинел, на прощание сказал два-три любезных слова, и Иванов ушел. На том кончилась его карьера в Ватикане. Тем не менее Иванов стал директором русского отдела библиотеки в Ватикане. А хотели его кардиналом или архиепископом сделать, но вот так его карьера кончилась.

Как это все понимать?! Ведь это говорил не кто-нибудь, а Иванов! А вот сам Алексей Федорович (позволю себе еще одно отступление, раз уж стал цитировать):

София в отношении Бога Отца — супруга, в отношении Сына — то, что порождено ею, а в отношении Духа — возможность воплощения в результате акта рождения, воплощения всего. Раз Сын, значит, и материнское начало в Боге есть, так считали раньше. А потом, уже в порядке боговоплощения, появляется человеческое материнское начало, Мария. В порядке путаницы под Софией понимают и ангела, и деву Марию, и космос, и Церковь. Все эти понятия связаны с женским началом, недифференцированным. София сидела в сердцах совершенно непоколебимо, но вполне недифференцированно. Отцы Церкви на первом Вселенском соборе, их собралось более 300, дифференцировали с поразительным единодушием. Правда, Дух считался сотворенным до 382 года, до второго собора.

А это как понимать?! Высоко поднятые удивленные брови! Но ведь это опять же не кто-нибудь, а сам Алексей Федорович Лосев, последний великий русский философ!

Помню, однажды Е. В. в свою очередь спросил меня, а что я, как человек принадлежащий миру Христа, думаю про Софию? Я ответил фразой какого-то русского софиолога начала XX века, уже сейчас и не припомню, кого именно: «Уже не Бог, еще не материя». Головин улыбнулся: «Но ведь это ничего не объясняет, это вообще ничего не объясняет… это нелепость какая-то…» На этом разговор о Софии закончился.

Но мысль о Христе и Его неприятии Головиным не давала мне покоя, и я вновь и вновь возвращался к Нему в наших беседах. Как-то он говорил: