Где ночует зимний ветер

— Не сочиняешь сказку? — Я посмотрела через камень и ясно увидела еле заметные линии на руке. «Интересная у тебя будет жизнь!» — повторила я про себя и открыто глянула в глаза парню, не зная, верить ему или нет.

— Александр Савельевич, пора, наконец, задавать канавы! — сказал в камералке Боб Большой и озабоченно расчесал растопыренными пальцами бороду.

— Да, пора.

Слова Бориса Кирилловича я отнесла к себе, разволновалась. Совсем забыла, что в экспедиции я рабочая. Мне ломом и кайлом надо долбить мерзлую землю, ворочать камни, добираться до коренных. А я, глупая, вообразила себя коллектором, без толку торчала в камералке, сортировала образцы.

«Греби больше, кидай дальше», — вспомнила присказку Володьки. Наверное, он прав. Выше своей головы не прыгнешь. Я рабочая, и об этом нельзя забывать. Надо скорей отыскать лопату и укоротить ручку.

Я орудовала ножом, когда рядом выросли Лешка Цыпленков и Аверьян Гущин. Лица у обоих красные, возбужденные.

— Академик, что изобретаешь? — спросил насмешливо Гущин.

— Ручку отрезаю!

— Брось трепаться, — усмехнулся он, вырывая у меня из рук лопату.

— Нам с Лешкой начинать, это факт! А ты крестница!

— Какая крестница?

— Вроде не понимаешь? Начальника партии крестница. У тебя служба, как у солдата. Чем больше солдат спит, скорей служба идет. Поторчишь в поле — денег кучу загребешь и трудовой стаж. Глупее себя не ищи. Все ясно как день. Попроси своего дядю, чтобы нам с Цыпленком канаву задали полегче. А то за супчик не рассчитаемся. Бугор — говорун. Если его послушаешь, капиталистом станешь. Да я особенно не верю. Вот посмотри! — Парень ткнул мне листок. — С Лехой заспорили. Чуть не подрались. Я прикинул на глазок наш заработок. Если начнем работать, сколько получим. Учел полевые надбавки и северный коэффициент!

— Катитесь к черту! — Я оттолкнула руку Гущина с бумажкой.

— Анфиса, не обращай внимания на этого дурака, — примирительным тоном заговорил Лешка Цыпленков. — Думаешь, он тебя одну обидел? Меня тоже: не признает, что я Красноярскую ГЭС строил! Ты сосчитай, если можешь. Забор идет, а что получать придется, надо заранее знать!

Я презрительно посмотрела на Цыпленкова. «Сосчитай, если можешь? Слабак!».

«Слабак!» — так я выкрикивала на уроках математики, когда у доски потел «тупой» парень, не справляясь с задачей.

Скользнула по столбикам цифр и сразу нашла ошибку. Аверьян Гущин при сложении забыл два десятка.

— Слабак! — Я высокомерно окинула взглядом парня. Гущин успел закурить и жадно затягивался, глотая дым.

— Ай-да Аникушкина! — удивился Аверьян и присвистнул. — Теперь порядок. Понял, Цыпленок? Плюс — минус рублей по семьсот выйдет наверняка на брата!

— Ловко ты сработала! — прищелкнул языком Цыпленков. — Ловко, ты в самом деле академик!

Ребята ушли, и я снова взялась за лопату. «Какая я крестница? Взяли в экспедицию с испытательным сроком. Дядя Степа помогла. Александр Савельевич знает о палатке ВВ. Все знает о Бугре. Только вида не подает. Трудовой стаж мне в самом деле нужен! Почему я решила, что необыкновенная? Подсказывала на уроках математики? Решала задачи из школьного учебника? Нет, я самая простая посредственность. Я это уже давно поняла. Я самая обыкновенная среди обыкновенных людей. Никакой исключительности! Надо добиться своей работой, чтоб меня не отправляли отсюда.

Аверьян Гущин меня обидел. Я докажу ему, что я не родственница Александра Савельевича. Я рабочая. У меня должны быть своя лопата, лом и кайло! Человек состоит из ряда поступков. Очень важно, как он поведет себя при первом шаге. Я его делаю!

Мне надо стать хорошим, честным человеком — это, может быть, и есть главная способность и самый настоящий талант.

— Анфиса, поздравляю, — весело сказала Ольга, выбегая из своей палатки с наушниками на ушах. — Сегодня первое августа!

— Первое августа? — переспросила я испуганно. Неужели уже прошли пятьдесят девять дней лета и пора ждать зиму? Посмотрела внимательно вокруг. Кажется, ничего не изменилось в нашем лагере около Хауты. Такие же горы с острыми зубцами в белых косынках снежников, такие же зеленые листочки, капельки на ивках, березках, такие же были шарики на пушице, такие же красивые полярные маки.

Взволнованно подумала о Москве. Почему я забыла, что август — месяц экзаменов в институты? Готовятся будущие студенты. Кто из нашего десятого «Б» пойдет в институт? Начала вспоминать по именам и фамилиям мальчишек и девчонок. Никого не забыла, помнила все их проделки и смешные прозвища.

Я верю, что Зоя Сергеева и Юра Громов сдержали слово — пойдут на завод. Вернусь в Москву, встречусь с ними. Они поймут меня и не осудят. Иначе поступить не могла.

Мария Петровна, почему вы никогда не рассказывали, как начинали свою трудовую жизнь, как перешагнули порог?

Я начинаю свою рабочую биографию на Полярном Урале. Завтра отправляемся в горы. Мне копать канавы, бить ломом гранит, работать лопатой. Я не боюсь. Надо проверить себя на трудностях. Александр Савельевич сказал, что счастье в каждом из нас. Пора разобраться, где ты принесешь людям больше пользы.

Завтра я ухожу в горы!