Где ночует зимний ветер

Мы шли по рыхлому снегу. Ноги то и дело проваливались. Даже на вершине нас атаковывали тучи комаров.

Сергей подошел к ручью. На скале хорошо были видны перегибы пород. Геолог остановился, пристально вглядываясь в камни.

— Настоящий разломчик, — сказал он вслух. — Посмотри, Анфиса. Плоскость круто падает на восток. Слои несколько задираются. Шарниры замеченных перегибов погружаются на юг. Угол падения шарниров достигает тридцати градусов.

— Отличный разломчик, — охотно согласилась я, стараясь подражать геологу.

— Анфиса, а ты мировой парень!

— Мировой.

Сергей внимательно посмотрел на меня. Черная вуаль накомарника, закрывала мое лицо и глаза. Он не видел, что я улыбалась.

Сверху сорвался камень. Сильный удар, как взрыв артиллерийского снаряда, оглушил меня, я растерянно оглянулась, решая, куда лучше убежать. Сергей крепко обхватил меня и прижал к скале, загораживая собой.

За первым ударом последовал второй, и вдруг загрохотал камнепад, сбивая по пути большие, тяжелые глыбы.

Не скоро осела снежная пыль и раскатившиеся камня остановили свой стремительный бег. Из разорванных лохматых туч выглянуло солнце, и сразу высветило верхний край ущелья, снежные передувы и льды.

— Испугалась?

— Есть малость. Как на войне!

— На войне было страшнее. В горах камнепад опасен, — сказал задумчиво Сергей. — Начнет сильнее таять лед, не такое еще будет. Камни будут чаще сыпаться.

Вскинула голову. Опасливо посмотрела на красные скалы, острые пики.

Подъем усложнялся, и идти становилось труднее. Уступы и площадки покрыты натечным льдом в скользких горбушках. Дорогу то и дело перегораживали тонкие вертикальные каменные плиты, грозно ощетинившиеся, как противотанковые ежи.

Сергей протянул мне очередной образец. К моему ужасу, в рюкзаке не оказалось пустых мешочков. Почему я не запасла их больше? Когда ходила с Александром Савельевичем, мешочки даже оставались.

— Анфиса, десятый! — голос Сергея заставил меня подойти к нему.

— Давай образец, — я положила два камня, обернутых старательно бумагой, в карман своей штормовки.

— Одиннадцатый!

Новым образцам нашлось место в той же штормовке, но в левом кармане. Следующие образцы спрятала в карманы брюк.

Сергей передал мне мешочек с образцами.

— Я написал номер маршрута и поставил порядковый номер. — Посмотрел на меня и подкупающе улыбнулся.

— Хорошо! — Мне понравился мешочек с образцами: он был голубой. Этот цвет у меня всегда вызывал воспоминания о солнечном дне, ясном небе и зовущей бесконечной дали.

Сергей успел уйти вперед. Горы доносили упорные и методические удары его молотка.

— Анфиса, смотри!

По краю гребня величественно прошел красавец олень с тяжелыми ветвистыми рогами. За вожаком показалось небольшое стадо. Выделялась красивая белая олениха. Она пугливо оглядывалась, всхрапывала. Пробежали и маленькие оленята.

Вдруг олени перешли на галоп, понеслись, звонко цокая копытами. Стадо скрылось за скалой. Я неотрывно смотрела и ждала, что олени вернутся.

Черные скалы, ущелья с нависшими ледяными сбросами, огромные трещины пугали своей дикостью. За поворотом ущелье вдруг раздалось. Выглянул краешек солнца, расстелив красную парчу по макушкам скалистых гор.

— Помощница! — Сергей поманил меня рукой и протянул образцы. Я завернула камни в носовой платок. При геологе спрятала их в карман.

Сергей посмотрел на меня, ничего не понимая. Брови у него удивленно поднялись.

— Анфиса, где у тебя пятнадцатый образец?

— В ПБК, — сказала я приветливо, не понимая причины раздражения геолога.

— Где? Где?

— В правом брючном кармане, — нараспев протянула я. — Ты не бойся, я не перепутаю. — И протянула геологу клочок бумаги с моей записью.

— «Девятый БКЛ, двенадцатый ШКЛ, четырнадцатый ЗБКЛ», — громко начал читать Сергей. Он заразительно засмеялся. Глаза подернуло слезами, их прозрачные капли дрожали. На секунду умолк, потом снова захохотал. — Уморила! А ты, Анфиса, веселая. Попробуй разобраться в твоей тарабарщине. Винегрет получится, а не собрание образцов.

Я возмутилась:

— Мешочков у меня не хватило. Не бойся, я не перепутаю. Наизусть помню: девятый образец — брючный карман левый, двенадцатый — штормовка, карман левый, четырнадцатый — задний брючный карман правый.

Сергей смахнул рукой слезы.

— Смотри, четырнадцатый — задний брючный карман правый, чтоб ты меня не подвела!

Солнце вырвалось из-за облаков. Светлые лучи били по земле, камням, ручью, снегу, льду. Камни расцветились. По воде запрыгали зайчики, тепло растапливало снег и лед.

Сергей, немного сутулясь, изредка постукивал молотком по камням. Иногда он останавливался, и тогда удары молотка становились тяжелыми и сильными.

Геолог терпеливо ждал, пока я подойду к нему. Внимательно посмотрел мне в лицо, улыбнулся. Осторожно взял руку и положил мне на ладонь светлую пластинку розового камня. Свежий скол его светился.

— Какая у тебя маленькая рука, Анфиса! — сказал он, не спуская с меня восторженного взгляда. — Линии жизни можно отчетливо прочитать. Интересная у тебя будет жизнь, малыш!