Где он — мой? (СИ)

- Нартай, я хочу тебе помочь. Очень хочу! Не знаю, что там у тебя произошло, возможно, ты когда-нибудь захочешь рассказать. Но ничего плохого с тобой больше не случится, просто доверься мне. Можешь?

Он молчал, но то, как подрагивали его ресницы и была закушена нижняя губа, показывало, что я попал в самую точку. Он думал, а я не мешал - ждал. Сердце ныло от тревоги за моего мальчика. Хотелось посадить на колени и прижать к себе это хрупкое тело, защитить от всего мира, от всех напастей, что обрушились на эту юную голову. Кто посмел его обидеть? Что произошло в его жизни? Куда он так торопится? Для чего? И ещё один вопрос меня мучил: почему он никак не реагирует на мой запах? Разве он не должен его так же волновать, как меня - его? Истинные сразу узнают друг друга, почему же у нас всё не так? Это было странно и тревожило.

Он повернулся и наконец посмотрел на меня.

- Можете позвать Хамида? Ну, парня который там ждёт?

- Могу! И позову! И разрешу вам пообщаться, хотя это нарушение больничного режима, но только после того, как услышу от тебя согласие на продолжение лечения.

Я сдержанно перевёл дыхание: его запах мутил разум и не давал сосредоточиться. Мне хотелось его схватить и прижаться губами к слегка розовевшим полоскам его губ, запустить руку в его густые взлохмаченные волосы и оттянуть их назад ото лба, попробовать на вкус кожу за ухом и на шее - на едва заметной жилке, и провести языком по горошинкам сосков, и...

Нартай продолжал смотреть на меня, и мне вдруг на миг показалось, что он читает мои мысли. Я с усилием отогнал обуревавшие меня желания и вернулся к разговору - ещё многое необходимо было выяснить, да и расположить к себе мальчишку было не менее важно. Это было первое наше общение, первый разговор - наше знакомство и первые шаги друг к другу. И от меня зависело то, каким оно будет в дальнейшем. Я должен был стать его другом, его опорой и защитником. А в том, что ему нужна защита, я не сомневался.

- Этот парень, - я кивнул на дверь, - он тебе кто? Извини, что спрашиваю, но всё же... можешь ответить?

- Мы с ним из одного детдома, он мне как брат. Но... я не могу остаться... - Нартай замялся. - В общем... у меня со дня на день начнётся течка. Мне нужно её где-то пересидеть. Понимаете?

- У тебя нет... ммм... друга-альфы? Может быть, я о тебе позабочусь, если ты захочешь?

 Он с сомнением посмотрел на меня, даже с долей недоверия, а потом слегка скривил губы в усмешке:

- Мне вот всё-таки непонятно... Зачем вам? У вас что, своих забот не хватает? Зачем я-то вам дался? Обо мне в жизни никто не заботился - я детдомовский. И я не верю, что кому-то просто так, даром, придёт в голову мне помочь. Вам что... потрахаться больше не с кем?

Вот я идиот! Он меня понял буквально. Хотя... разве не это я имел в виду? Но его резкие слова пропустил мимо ушей и никак на них не отреагировал.

- Нартай, ты употребляешь подавители?

- Да. А что мне ещё остаётся? Ложиться под первого встречного? Или согласиться переспать с шефом?

- С каким шефом? Твоим начальником? Он к тебе пристаёт?

Нартай опять отвернулся к окну и вдруг всхлипнул. Его лицо сморщилось, а из глаз потекли слёзы. Он их смаргивал, вытирал ладошкой мокрые щёки, старался успокоиться, подавляя всхлипы, но слёзы бежали и бежали, заливая бледное лицо, скатывались на подушку. Я больше не мог сдерживаться: пересел на кровать и, одним движением приподняв худенькое тщедушное тело, завернул его в простыню и прижал к себе.

- Ну, успокойся, малыш!

Нартай продолжая вздрагивать всем телом, но всё-таки через всхлипы поведал мне их с братом печальную историю:

- Он хочет сделать меня своей персональной подстилкой, как брата. Тот ему должен. Вот и отрабатывает. Он специально его на долг посадил. А теперь и меня хочет, но я не дамся. Нам нужно сваливать из города, понимаете? А вы хотите, чтобы я у вас остался. Я не могу. Хамиду угрожает опасность, шеф хочет продать его в бордель, чтобы он там долг отрабатывал. А меня взять ему на замену.

- Послушай! Ты останешься до течки здесь. А потом я заберу тебя домой. Брата же твоего увезу прямо сейчас. Можешь за него больше не переживать. В обиду вас не дам, а с шефом твоим разберёмся. Ты мне веришь?

- Почему вы это делаете? Зачем вам? Вы от нас тоже что-то хотите? Что?

Я не ожидал такого поворота. Этот выросший в детдоме омега, никогда не знавший доброго к себе отношения, никому не верил, ни в какие добрые порывы и бескорыстную помощь. Я тоже был небескорыстен. Правда, только мне от него ничего было не надо, мне он нужен был сам. Весь! Целиком! Навсегда!

- Нартай! Ты чувствуешь мой запах?

- Д-да! Вы пахнете чудесно, и я понимаю, почему. Но что это меняет? Я нищий и безродный. Я никому не нужен, кроме Хамида. А... у вас семья...

- Глупый! Значит, ты понимаешь, что мы истинные? Я тебя всю жизнь ждал, Нартай, хороший мой! Просто верь мне. Если не можешь принять, то просто позволь тебе помочь.

В палату несмело заглянул Хамид. Я махнул ему рукой:

- Заходи, не бойся.

Он увидел заплаканного Нартая, и его лицо сразу превратилось в насупленную, озлобленную маску: