Где они все? (СИ)

— Еще раз меня так назовешь, — прошипела Рита, — и я тебе задницу надеру. Где вас черти носили?

Она запрыгнула в салон и тут же принялась выжимать промокшие волосы.

— Ну, сперва мы довольно мило поболтали с местными, отличные ребята, а потом Норм сровнял все с землей. Дурацкая привычка… Кстати, какого хрена случилось с моей тачкой?

— Она сломалась, — Рита через силу улыбнулась, но волосы полностью скрывали ее лицо и этого никто не заметил.

* * *

— Это точно нужное место? — настороженно спросил Букер, — Думал будет гораздо загадочнее, что ли.

Здание действительно не создавало впечатления рокового места. Даже более того, оно будто старалось не произвести вообще никакого впечатления. Обшарпанные молочно-серые стены со вспучившейся от времени и непогоды краской. Облицовка кое-где отвалилась, обнажая утеплитель и деревянные перегородки. Черепица на крыше слегка поплыла, а выбитые окна заколочены досками. Одним словом — уныние.

— Точно, — Рита завороженно всматривалась в дом. Слишком долго ее мучал этот образ. Он вился на задворках сознания, то и дело проскальзывал между мыслями на передний план, назойливо напоминая о своем присутствии, не давая отвлечься и забыть себя. И теперь, когда она стояла здесь, напротив покосившегося крыльца, ее не покидало ощущение удачной встречи, свидания с давно забытым старым другом детства, такое теплое и ностальгическое, будто она уже бывала здесь раньше. Ей больше не хотелось ни с кем говорить, ни от кого убегать. Весь мир на мгновение перестал существовать. Светоеды, пожары, смерти и кровь, все это теперь не имело никакого значения. Картинка размылась, а в фокусе остался лишь дом. Он манил ее, приглашал войти и вспомнить все то хорошее, что было между ними. Она не сопротивлялась.

Рита молча преодолела три скрипучие ступеньки и на мгновение замерла перед обшарпанной дверью, часть которой была заколочена листом фанеры, исписанным различными ругательствами и непристойностями. Она не видела этих надписей, ее взор был затуманен и различал только то, что досталось ей по наследству от Бритни, от Чипа Дугласа, запомнившего это место по-своему. Протянув руку, девушка взялась за круглую дверную ручку и повернула ее. Замок щелкнул и открылся с такой легкостью, будто все эти годы его заботливо смазывали и чистили.

Совершенно забыв о своих попутчиках, Рита вошла в дом. Генри с Норманом, непонимающе переглянулись и пошли следом.

Большой обеденный зал по-прежнему выглядел изувеченным и одновременно с этим, отталкивающе пустынным. Гигантское граффити на всю стену в своеобразной манере изображающее наименование какой-то бандитской, или претендующей на такое звание, молодежной группировки. Пол усеян мириадами окурков, несколько пустых бутылок из-под пива и слабоалкогольных напитков.

— Это просто удивительно, — стоя на пороге комнаты, Рита с приоткрытым ртом осматривала открывшийся перед ней беспорядок.

— Ну, даже не знаю, — Букер пожал плечами, — обычная помойка.

— Нет, не обычная. Прошло столько лет, а здесь совершенно ничего не изменилось. Это место абсолютно нетронуто.

— Мисс Босси, вы так говорите, будто бывали здесь раньше, — Норман подобрал больничный халат повыше, чтобы случайно не зацепить им одну из бутылок.

— Я — нет, но Чип бывал, и много раз. Он хорошо помнил эту комнату, она, конечно, была пустой, пыльной, но очень ему нравилась, пока вдруг не превратилась в это… в этот беспорядок, — она замолчала, прислушиваясь к себе, а затем продолжила, — Для твоего отца это было сильным ударом. Тогда он считал, что потерял не просто место для игр, а настоящего друга. Поэтому эти бычки, граффити, все сильно отпечаталось в его памяти.

Рита присела, словно художник, проверяющий перспективу, вытянула вперед руку с оттопыренным большим пальцем и посмотрела через него на пивные бутылки, прищурив при этом правый глаз.

— Нет, здесь точно что-то не так. Все находится абсолютно на тех же местах, что и тогда. Такого просто не может быть. Ведь так?

— Статистически это возможно, — в своей обычной манере начал Норман, — Здание заброшено и вероятность того, что сюда никто не заходил весьма велика.

— Ага, а ту свежую кучу дерьма кто-то через окно забросил, — возразил Генри.

* * *

Пирс больше не злился на чужаков со странным оружием. Гримасу ярости на его лице сменило другое выражение — холод и решимость. Теперь он знал, что сильные эмоции, оставшиеся в этом теле после перевоплощения, ему только мешали и он избавился от них. Жажда мести, тщеславие, злость, все осталось в прошлом, а сейчас лишь холодный, точный расчет и стратегия. Какой смысл сражаться с чужаком один на один? Какой смысл жертвовать гнездовьем и своим братом, только лишь ради самоудовлетворения победой? Гораздо проще позвать подмогу и без лишних потерь покончить с этими нелепыми попытками сопротивления.

Пирс больше не хотел мести, единственным его желанием была победа, и ради нее он пробивался через бетонные завалы, и ради нее он продолжал идти по следу чужака, и ради нее он собирал армию.