Где они все? (СИ)

Ей в голову пришла дурацкая мысль, что они прячутся от нее где-то за передними сидениями, хоть точно объяснить, как они это делают, она не могла даже себе. Просто ей очень не хотелось думать о том, что они бросили ее, этого она боялась больше всего, остаться одной, посреди чертового апокалипсиса. Ее страхам воплотиться в жизнь было не суждено.

«Форд» был припаркован у какого-то старого, покосившегося амбара и Генри с Норманом стояли неподалеку, возле обочины, смотря куда-то в поле.

— Эй, — Рита постучала кулаком в окно, чтобы привлечь их внимание, — вы чего там делаете?

Она бы с радостью сама подошла и посмотрела, но дверных ручек изнутри в отделении для арестантов не было и останься она по-настоящему одна, ей бы пришлось выбивать стекло, чтобы выбраться.

Стук привлек внимание Генри и он, подойдя к автомобилю, открыл дверцу.

— Ты чего орешь? — спросил он с тонкой, еле уловимой крупицей печали в голосе.

— Как чего? Вдруг я тоже в туалет хочу? Почему меня не спросили?

— Не понял? — Генри приподнял бровь.

— Ну, вы же там стоите… — начала объяснять она, но запнулась на формулировке.

— А, это? — он подал ей руку, — Нет, просто Норман заметил огни на горизонте.

— Огни? — Рита вылезла из автомобиля и пошла вместе с Генри к обочине.

Ручейки воды, разбиваясь о туфли Риты, стекали с пологого края асфальта в кювет, размачивая землю и превращая ее в грязь.

— Да, огни, — он показал пальцем, куда нужно смотреть.

С того места, где был припаркован «Форд» всей картины разглядеть не получалось, сарай загораживал, но теперь Рита видела все.

Массивные грозовые тучи охватывали весь небосвод и на горизонте сливались с взрыхленной на зиму фермерами почвой, блокируя солнечный свет и превращая дождливое осеннее утро в вечерние сумерки. Благодаря этому полумраку эффект был еще более зрелищным. В том месте, где грозовой фронт сталкивался с землей, где-то на юго-западе виднелось яркое, желтоватое зарево.

— Что это? — завороженная зрелищем, спросила Рита.

— Индианаполис горит, — ответил Генри.

Из плотной пелены туч, в километре от трех маленьких фигурок, стоящих под проливным дождем на обочине безлюдной дороги, со стрекотом вынырнули несколько военных вертолетов и, ведомые приказами вышестоящего начальства, устремились в сторону зарева.

* * *

«Форд» продолжал путь, везя в своей утробе трех вымокших до нитки, молчаливых путников. Сейчас они все заново осознавали происходящее, проникались моментом. Особенно Рита. Вид горящей столицы штата пробирал ее до самых костей, заставлял снова почувствовать себя маленькой девочкой, потерянной, беспомощной и перепуганной до чертиков. Она смотрела в окно, на удаляющиеся огни апокалипсиса и еле сдерживала слезы. Но это были не слезы скорби по погибшим, нет. Рита жалела себя. События последних дней для обычной медсестры в психиатрической лечебнице разворачивались слишком быстро. Ее организм только успевал вырабатывать адреналин, и для жалости к себе совсем не оставалось времени. Но теперь, когда поток неприятностей прекратился, а точнее сделал перерыв на обед, она могла полностью отдаться этому мерзкому, но в то же время такому приятному процессу.

Что до Букера, то он с интересом разглядывал свой испещренный непонятными знаками, «Глок» и старался не обращать внимания на тихонько похныкивающую Риту. В его душе больше не было места страху. Тот момент в квартире Морриса, когда он стоял, сжимая в потных ладонях пистолет, и неловко молился в страхе перед неизвестностью, выбивающей кирпичи, навсегда изменил его. Идя на службу в полицейский департамент Нью-Йорка, он не боялся ничего, он был готов с открытыми глазами принять пулю за своего будущего напарника, и совершенно неважно, что им оказался бестолковый жирдяй Дэннис. Главное, что он был уверен в себе, уверен в том, что в ответственный момент не струсит и не опустит руки. Мамаша Нормана показала ему, что это совсем не так. Как бы Генри не храбрился в академии, каким бы не показывал себя окружающим, страх все равно был в нем, он сидел внутри, глубоко, дожидаясь подходящего момента. И теперь, когда Генри познал его, в той грязной, вонючей квартирке в Чайнатауне, когда он столкнулся с ним лицом к лицу и победил, он преодолел себя и остался, закрывая своей грудью не только напарника, но и все человечество. Стоя там он поклялся себе, что пока его верный «Глок» может стрелять, пока есть патроны в обойме — он будет жить и бороться, а если кто против, пускай подходят по одному, если осмелятся.

— Слушай, Норми, — начал Генри, чтобы хоть как-то отвлечься от уже откровенно распустившей нюни Риты, — я так и не пойму, как это работает?

Норман на мгновение отвлекся от дороги и вопросительно посмотрел на Букера в зеркало заднего вида.

— Ну, пистолет, — он поднял его повыше, чтобы Норману было видно, — Я проверил, в обойме все тот же один патрон, а стрелял я в последнее время много.

— Хм, — Моррис поморщился, он знал, что рано или поздно ему бы пришлось объяснять, — Генри, я не думаю, что смогу. Ты уверен, что тебе хочется узнать?