Где поселится кузнец

Компания позвала Турчина в Чикаго. В присутствии Михальского, Хэнсом посоветовал генералу не мешать этнической однородности колонии и стал мягко корить генерала, что он, необдуманный филантроп, поселил в Радоме маттунских бедняков, дав им денег на покупку земли, а в Иллинойс Сентрал пошли разговоры о ростовщических процентах («люди завистливы, Турчин, они не верят в благородные побуждения…»). Он-то знает щедрость генерала и тревожится, не постигнет ли Турчина банкротство и нищета, — ведь генерал уже сделал заем в Чикаго. «Банкротства постигают денежных людей, мистер Хэнсом, — сказал Турчин. — Меня может постичь нужда, к этому я готов». — «Но вы взяли деньги под залог дома и земли в Радоме». — «Разве эта земля не моя собственность?» — «Вы не простой фермер, вы агент компании, ничто не должно делаться за ее спиной. Вы добиваетесь особых льгот для тех, кого знаете лично, это тоже бросает тень: нет ли за вашей протекцией скрытой выгоды?» — «Люди из Маттуна — бедняки, на пороге отчаяния…» — «Я помню эту семью, — сказал Хэнсом брезгливо. — Надо сторониться нищих, Турчин!» — «Мне кажется, вы хорошо отгородились от них, Хэнсом, а я предпочитаю переделывать нищих в счастливых граждан республики». — «Они к тому же протестанты». — «И вы протестант; это не мешает вам занимать кресло одного из директоров компании, где немало католиков». — «В городе для меня есть моя церковь, а им как: ездить в Эшли или в Нашвилл? Пусть лучше протестанты селятся с протестантами, а католики с католиками…»

На исходе сентября, в день святого Михаила-архангела, в Радом приехал новый железнодорожный агент. До сих пор эту должность исполнял Турчин, она давала необходимые нам средства — Турчину теперь редко удавалось продать землю, а Михальский получил денежную самостоятельность. А перед рождеством в Радоме обосновался нотариус; прежде он управлял страховой конторой Йозефа Крефты. Нотариус еще не показывался, а уже прибыло письмо из Иллинойс Сентрал, что ни одна купчая не будет законной без печати нотариуса и в течение зимы 1875–1876 годов все старые купчие должны быть подтверждены им же. Он объявился у нас сразу по приезде: молодой развязный фат, дельный и неглупый, с добродушным смешком и маленькими ладонями, которые он с усердием, в странной ажитации, тер одну об другую. Он заявил претензию на дружбу и откровенность, но дружбы не получил и сделался несносен.