Где простирается тьма

Я коротко улыбаюсь всем, а затем направляюсь к кораблю. Когда мы вернулись, они обхлопали Дими, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. На мгновение, всего на секунду, эта команда напомнила мне Хендрикса и его пиратов. Сердце защемило от желания узнать, что с ними все в порядке, но это невозможно. Мне просто нужно продержаться, пока планы не станут яснее.

Лишь одно я знаю точно.

Я не смогу убить Дими.

Пусть я думала, что это единственный способ спасти Хендрикса, но теперь я узнала Димитрия немного больше. И я понимаю, что просто не смогу. В душе Димитрий вовсе не плохой. Черт, да он не плох и не только в душе. Он просто ищет способ успокоиться. Я не могу судить его за это. Я сама была в таком же положении. Даже если ненадолго, но я все же понимала его.

― Эй, Джесс.

Я оборачиваюсь на голос Дими. Он смотрит мне прямо в глаза, и я вижу его искреннюю благодарность.

― Спасибо тебе.

Я слабо улыбаюсь ему и киваю, а потом отворачиваюсь и продолжаю свой путь к кораблю.

Какое-то неудобное ощущение у меня в животе, и я не уверена, какое именно.

Димитрий

― Не могу его найти. Мы пробыли здесь две недели, я активировал все гребаные радары, что у нас есть, а он не пришел, ― вполголоса выговариваю я, расхаживая взад и вперед по песку через два дня после того, как мы причалили к острову.

― Ну, не знаю, босс, ― говорит Люк, уперев руки в бока и прислонившись к высокой пальме.

― Он что-то замышляет. Он умнее, чем я думал. Я ждал, что он пойдет на все, чтобы вернуть Джесс, но это не так. Он заставляет нас ждать, заставляет думать, что забыл о ней. К счастью, я знаю, что это не так.

Ведь она не из тех, кого легко забыть.

Я встряхиваю головой. Вытрясаю воспоминания о ней, лежащей в моих объятиях всю ночь, о том, что не чувствовал себя больным, находясь к ней так близко. Я вытряхиваю чувства, что прорастают в груди. Она ничего не значит, мой план не должен был привести к этому.

― Может, с ним что-то случилось? ― предполагает Люк, возвращая меня в реальность.

Я качаю головой.

― Нет, он слишком умен для этого. Он что-то придумал. Я просто не уверен, что именно.

― Ну, определенно, вокруг есть и другие корабли. Марко засек их сегодня утром, на юго-западе примерно в ста милях.

Я киваю.

― Мы останемся здесь только еще на одну ночь. Скорее всего, это просто сухогрузы, но я не настолько наивен, чтобы думать, что мы единственные преступники в этом океане. Как и Хендрикс.

― Другие пираты?

― Да, другие пираты.

Он кивает и достает сигарету.

― Видел, Линден утром кабана добыл? У нас сегодня пикник.

― Да, ― отвечаю, глядя на воду.

Джесс сидит на песке, улыбаясь океану с выражением полного умиротворения на лице.

Хорош пялиться, Димитрий.

Не позволяй ей влиять на тебя.

Черт, слишком поздно. Уже влияет.

Джесс

Хендрикс не пришел за мной.

Я подслушала слова Димитрия. Когда нет вокруг никакого другого шума, это не трудно. Я услышал обрывки сказанного Дими и из них поняла, что Хендрикс не попал в ловушку. Это меня удивило: Хендрикс иногда бывает вспыльчивым, и я, честно, думала, что он сошел бы с рельсов и рискнул.

Он не сделал этого.

Возможно, из-за Инди. Она будет сдерживать Хендрикса, чтобы он не действовал, не подумав. Она хороша в этом. А может быть, сам Хендрикс умнее, чем я думала. Мне действительно жаль, что на секунду я усомнилась в нем. Он пират, он заправляет в этих водах уже много лет. Он знает их лучше, чем кто-либо другой.

Он не позволит Димитрию так легко разрушить все, чего добивался. Чувство сильного облегчения в груди успокаивает меня. Я боролась с мыслью о вероятности того, что никогда не вернусь домой. Но теперь, зная, что все еще есть шанс, что Хендрикс, видимо, придумывает надежный план, я чувствую себя гораздо более уверенной.

Я вздыхаю и плюхаюсь обратно в воду. Волны, разбивающиеся о берег, успокаивают, почти как наркотик. Я вздыхаю еще раз, только на этот раз вздох длиннее и протяжнее. Опускаю голову в воду и позволяю прохладе облегчить боль в шее. Мышцы все еще затекшие и болят ото сна на земле с Димитрием.

― У нас костер.

Поднимаю голову и вижу Димитрия, стоящего по колено в воде. Не могу удержаться и улыбаюсь этому виду. Он великолепен. Нет, он ― глоток свежего воздуха. Он ― Бог. Он ― единственная матрица, которую уничтожили и никогда не создадут снова.

― Эй? ― говорит он.

Моргаю. Черт, я пялилась на него.

― Я… извини. Костер, ты говоришь?

Он одаривает меня ленивой полуулыбкой, от которой я сжимаю бедра.

― Да, знаешь, такая желтая горящая штука, на которой люди готовят.

― Ха-ха, ― улыбаюсь я, вставая и выходя из воды. ― Я знаю, что такое огонь.

― Неужели? ― говорит он, следуя за мной по пляжу. Я слышу сарказм в его голосе.

― Правда, правда.

― Как твои спазмы?

Я улыбаюсь, но стараюсь говорить спокойно, чтобы он не заметил, что мне смешно.

― Дими?

― Что?

― Никогда нельзя расспрашивать женщину о месячных.

Он замолкает на мгновение, я слышу только его шаги, когда он идет за мной.

― Вы, женщины, совершенно сбиваете с толку.

― Да, мы такие.